РАССКАЗ О КАЗАХСКОЙ ССЫЛКЕ
В краеведческом музее в Азове я нашел карту, на которой были представлены набеги на Азов диких племен с Востока гунны, авары, монголы, кипчаки, осетины, половцы и татары удручали азовских скифов и хазарский каганат, который охватывал бассейн Азовского моря, включая Крым. Гунны растворились на территории нынешней Венгрии, авары проживают в нынешнем Дагестане, могучие осетины представлены ныне в образе двух крошечных республик Северная: со столицей во Владикавказе входит в состав России, Южная Осетия со столицей в Цхинвали в составе Грузии. Судьба монголов и татар определенно известна. Монгольская империя распалась и представлена ныне в образе большого государства с маленьким населением и крупной автономной республики в составе Китая. Татар встречаем в Крыму, в Казани, в Астрахани и во всех уголках Сибири, но признаков государственности они себе не вернули. На сегодня единственно половцы и кипчаки, создав независимый Казахстан, претендуют на роль известного игрока в мировой политике. Подтверждением аспирации Казахстана на роль независимой республики в глазах многих политиков было желание пригласить к себе Иоанна Павла Второго. Именно в день десятилетия своей независимости. Впрочем, похожие мероприятия с таким же оттенком проходили в Украине, и в трех Кавказских республиках. Явно, инстинкт подсказывал руководителям этих стран, что физически истощенный старик, в какой-то мере, вымолил для них чувство достоинства. Именно такие слова комментария произносились на страницах казахских газет. Приезд понтифика был одинаково трогательным и для многочисленных казахских атеистов и мусульман. Православная Церковь Казахстана в лице своего Архиепископа была представлена на всех торжествах. Удивительно, что одновременно Московская Патриархия преподносила все эти поездки в качестве недружественных мероприятий Ватикана. Чего стоили понтифику все эти поездки, мне пришлось убедиться заочно. Как участник Богослужен6ия в Астане я видел, с каким трудом Иоанн Павел Второй передвигался с вертолета на расположенную поблизости главную площадь с Алтарем в форме кочевничьей юрты. Он обвел своим утомленным взглядом собравшихся священников. Обычно в таких ситуациях он смешивался с толпой и здоровался с присутствующими. На этот раз ничего подобного не происходило. Он передвигался с таким трудом, что мы все стояли, прикованные к своим местам, дрожа от страха, что вот-вот старик упадет. Однако за Алтарем Иоанн Павел Второй вернул себе силы и мы с удивлением услышали русский текст Литургии, безупречно и без акцента произнесенный понтификом.
С такой же легкостью папа проповедовал. Часть проповеди прозвучала по-польски. В этом польском тексте папа произнес свое восхищение личностью отца Буковинского, а также многих, неизвестных ему по имен6и мучеников казахской ссылки. Папа пояснил, что считает своим долгом, побывав в Казахстане, напомнить судьбы верующих католиков, пострадавших в годы Сталинских репрессий и сохранивших свою веру.
1. КАЗАХИ ИЗ НОВОЧЕРКАССКА
В Новочеркасске первые богослужения проходили в Доме Офицеров. На историческую встречу с архиепископом Кондрусевичем 12 июля 1993 года пришло лишь 11 местных прихожан, хор студентов африканцев из Ростова, московский салезианец Ян Заневский и одна монахиня. Всего нас было человек 20 в зале, рассчитанном на тысячу человек. Следующая встреча намечалась через месяц на торжество Успения Пресвятой Девы Марии, то есть, на престольный праздник. На этот раз я заказал зал на 20 человек. Приходили медленно, по одному. Я вначале заволновался, что на торжественном богослужении не соберется кворум. Когда начинали молитву, нас было лишь семь человек. Когда наступил акт покаяния, зал неожиданно заполнился странными людьми. Во главе делегации из 10 человек с огромным букетом цветов вошла пожилая сельская женщина в белом платочке и с загорелым лицом. Это была Нелли Иосифовна, ее сыновья и внуки, казахстанские немцы, которые буквально несколько лет назад поселились в пригороде Новочеркасска. В конце Богослужения я известил прихожан о необходимости зарегистрировать нашу общину и что для этого требуется ходатайство десяти граждан. Именно тогда Нелли Иосифовна голосом командира заявила: «В нашей семье наберется и больше, у моих детей есть машина, говорите, куда нужно ехать и что делать, чтобы пройти регистрацию!» Это была действительно удивительная семья. Насколько удивительная, я смог убедиться, только покинув Ростовскую область. Уезжая в Сибирь, я остановился на один день в Епархиальном правлении Новосибирской Епархии. По просьбе прихожан из Новочеркасска я должен был передать Епископу Верту сведения о последнем священнике из нашего прихода по фамилии Иоган Ланг. Наш священник очень долго подпольно трудился в Новочеркасске и Ростове, получив должность преподавателя латыни в мединституте. В первые годы войны он был, однако, сослан на Алтай в рамках репрессий русских немцев. Скончался он голодной смертью в 1944 году в деревне Зазеркальное, которая расположена на территории Новосибирской епархии. Общаясь с Новосибирским епископом, я узнал, что ведется одновременно процесс беатификации сестры Гертруды из Караганды, которая в числе многих студентов подпольно обучала религии семью Верт, в которой выросло два монаха Иезуита и одна сестра Евхаристка. Ее воспитанником был и сам епископ Иосиф Верт. Неожиданно для меня епископ признался, что родственники сестры Гертруды живут в Новочеркасске, переписываются с епископом и сообщают ему обо всех событиях в Ростовской области, а значит, и о моих робких деяниях. Спасибо Нелли Иосифовне, епископ Иосиф принимал меня с большими почестями, как долгожданного земляка. Нелли Иосифовна глубоко верующий человек. В общении с ней мне часто приходилось употреблять немецкое слово «данке», но она сердилась на меня и говорила: «ты же священник, не говори «данке» (спасибо), скажи лучше: «фергельст Гот» (спаси Бог)». Совсем недавно Нелли Иосифовна переехала в Германию. С ее переездом община потеряла своего учредителя, но на самом деле эта удивительная женщина, пользуясь телефоном, и впредь держит руку на пульсе. Узнав о моей болезни, она потребовала от прихожан список необходимых лекарств и проявила готовность приобрести все препараты. Тогда я вспомнил все те мелкие подарки, которые из далекой деревни еженедельно Нелли Иосифовна тащила, чтобы подарить на Богослужение. А ведь все это было не что иное, как вдовий грош. Эта женщина всю жизнь тащила на себе столько детей и внуков, а теперь к числу подопечных прибавился и священник.
2. КАЛМЫКСКИЕ КАЗАХИ
Островские, Лаговские, Морозовичи, Шот, Залевские, Яблонские, Видерголлеры это лишь некоторые фамилии, застрявшие в моей голове. Все они жители Казахстана, переехавшие на постоянное жительство в республику Калмыкию. Характерной чертой этих людей был расовый момент. Встречались, правда, смешанные европейско-казахские семьи, но большинство встретившихся мне жителей Казахстана это странная польско-немецкая смесь. Дело в том, что немецкие католики долгие годы брезговали собратьями лютеранами и предпочитали заключать браки с поляками, чтобы не менять религию. При первой возможности покинуть Казахстан многочисленные немцы, которым препятствовали возвращаться в Саратов, избрали Северный Кавказ, в частности, песчаную республику Калмыкию, в которой до этого католических общин не было и в помине. Следом за немцами потянулись в Калмыкию сроднившиеся с ними в Казахстане поляки. Они же рассказали мне странные подробности этого побратимства. Оказывается, наши земляки стали приезжать в Казахстан из Житомира, с Подолья вследствие сопротивления, оказанного принудительной коллективизации еще в 1936т году. Привезенных в товарных вагонах людей выгружали на целину в местностях, где не было ни одного дома. Им надо было успеть вырыть землянку и продержаться зимой. Многие погибли в пути, еще больше от холода и голода, но самые стойкие научились выживать в степи, а когда пришел 1941 год, у многих вместо землянок, стояли уже зажиточные дома. Как раз к этому времени Сталин распорядился увезти из Саратовской области всех до одного поволжских немцев. По той же схеме отработанной в 1936 году, многим немцам пришлось выживать на целине. Однако, в условиях войны происходили тоже и промахи и вместо того, чтобы попасть на необжитые земли, транспорты с немцами выгружались иногда в обжитых поляками поселках. Ссыльные поляки не стали шарахаться от них и, сочувствуя судьбе попавших в похожую беду несчастных людей, предоставляли им свои землянки, неоднократно принимая их в свои дома, делясь куском хлеба. Именно в условиях войны и выживания в условиях казахской ссылки поляки и немцы сильно сроднились. Примечательно, что именно в эти годы на другом конце света немцы изгоняли поляков из их собственных домов.
Опишу историю, которая мне сильно запала в сердце. Староста прихода Св. Максимилиана Кольбе в деревушке Веселое Городовиковского района в Калмыкии в момент ссылки был грудным младенцем. Он признался мне, что по сей день комплексует: ему с детства был придан ярлык преступника, и в момент создания прихода, когда ему было лет 60, он все еще не мог понять, за что над ним издевались, посему он был сослан, и почему даже в ссылке, одноклассники называли его «пан Лаговский». Когда он сделал попытку получить те же самые льготы, которые Россия предоставляла репрессированным немцам, чиновники ответили ему, что поляки в списке репрессированных не значатся. Мой прихожанин был упрямый, и на основании документов доказал, что все-таки поляков репрессировали, ног тогда услышал в ответ: «Приволжские немцы были сосланы с территории России, поэтому у них льготы, поляков высылали с Украины, туда и обращайтесь». Вот такая чиновничья логика.
Еще пан Лаговский расспрашивал меня, почему немцы создают своим землякам условия для возвращения на родину предков, а поляки этого не деолают. Я робко ответил, что Польша и теперь бедна, но в душе было мне стыдно за родину.
Морозовичи рассказали мне, что знают причину ссылки своего отца. Говорят, что был очень набожный и, вопреки всяким запретам держал дома и прилежно читал Библию. Эти сведения и ныне передают друг другу по секрету, так как уверенности в свободе совести эти люди еще не обрели. Сам Эдвард Морозович, отец семьи и потомок набожного предка, публично называет себя атеистом, несмотря на то, что парализованную дочь вместе с супругой исправно водит на все Богослужения. Добавлю. Что насмотревшись и наслушавшись обо всех этих делах, я сделал удивительный для самого себя шаг, и летом 1995 года загрузил своих ссыльных казахов в автобус и повез на родину предков. В числе паломников был пан Лаговский и парализованная Оля Морозович.
3. КАЗАХСКАЯ КОЛОНИЯ НА КУБАНИ
Скаковские и Михальские это два многосемейных клана, переехавших из Казахстана в станицу Ленинградская в самом сердце Краснодарского края. Это очень хорошо организованные и уверенные в себе люди, наподобие семейного клана из Новочеркасска. В станице действовало польское общество «Живородок», и именно на базе этого общества возник приход Божьего Милосердия и Блаженной Фаустины. В этой станице я работал с 1994 года. По просьбе одной пожилой армянки из грузинской деревни Цхалпило. Именно в Грузии я получил адреса нескольких армянских католиков, проживающих в этой станице. О наличии польской диаспоры я узнал лишь два года спустя в ходе подготовки к паломничеству статуи Фатимской Богородицы по приходам России.
Скаковских в станице было три брата с женами и детьми. По профессии они были учитель, строитель и прокурор. Жили они вблизи Алма-Аты, и любимым занятием в этой семье был пилотаж. Франц Скаковский погиб на Сахалине во время аварии пассажирского лайнера в 70-е годы. Его сын Витольд пошел по стопам отца и служит летчиком в министерстве чрезвычайных ситуаций. Алексий, в годы моего служения в Ленинградской, поступил во Францисканцы. Его папа-строитель занялся реконструкцией этого польского монастыря. Бабушка Альбина до последнего, сохраняла нейтралитет и, хотя приглашала на колядки, верующей не стала. Подобно, прокурор Казимир, человек лояльный, неоднократно заступающийся за нашу общину и помогающий в строительстве часовни, не стал в ней публично появляться.
Михальские выросли вблизи Красноармейска, то есть, нынешней столицы Казахстана, называемой Акмолой, а через некоторое время Астаной, а еще раньше кажется – Целиноградом. Их настоятелем в те годы был отец Ленга, нынешний архиепископ Карагандинский. Младший брат Леонид, ветеринар, динамичный и трудолюбивый человек. Старший брат – безработный, любитель пофилософствовать. Хоть и родные братья, они совсем разные по характеру и по внешности, однако, одинаково набожные.
Во главе третьего казахстанского клана стояла моя катехетка Станислава. Именно она предоставила свой дом священнику и заботилась о часовне.
4. САРСТОВСКАЯ КОЛОНИЯ
О ссылке волжских немцев 28 августа 1941 года я впервые узнал от своих прихожан из Волгодонска. Председатель немецкого общества Эдвард Петерс собственноручно изготовил памятную доску, посвященную этим событиям. Некоторые подробности рассказал мне сам епископ Верт, поскольку мой визит в Новосибирск выпал именно 28 августа 1999 года. Я был приглашен на встречу, посвященную этим событиям. Кроме епископа, приглашен был консул Республики Германии и члены немецкого общества. Говорилось о том, как многомиллионное немецкое население, создавшее в России на протяжении двухсот лет собственный диалект, культуру, а в последствии автономную республику, решением «императора» Сталина исчез с лица России в течение одних суток. Надо признать, что с точки зрения организации этого мероприятия, Сталин превзошел всех и вся. Когда в годы Перестройки с удивлением кое-кто заметил динамичный рост католических общин в Казахстане и Сибири, папский нунций епископ Колясуонно прокомментировал, что это церковь, возникшая на крови и слезах безвинно сосланных людей. Немцев на территории бывшей Приволжской республики осталось совсем мало, такова была миграционная политика. Даже после смерти Сталина немцам разрешалось возвращаться в Россию, но только не в Саратов. Тогда говорилось, что не следует тревожить россиян, поселившихся в немецких поселках. Исключением является городок Маркс, по какой-то странной причине именно туда получили разрешение на жительство многие казахстанские немцы, в их числе и молодой священник Верт, ставший впоследствии епископом Новосибирским. Уезжая в Новосибирск, епископ Верт на свое место пригласил молодого священника из ГДР, который через 7 лет по воле судьбы тоже стал епископом, на этот раз в городе Саратове. Ирония судьбы состоит в том. что в то время, когда большинство жителей городка Маркс стремится получить немецкое гражданство и уехать из России навсегда, их епископ Клеменс Пикель, прожив в Марксе 10 лет, получил вид на жительство и усердно просит дать ему российское гражданство. Я собственными ушами слышал во время поездки в Фатиму, как он заявлял, что будет последним немцем, который покинет Маркс. Примечательно, что именно в город Маркс из Казахстана сестры Евхаристки, которые успешно в условиях конспирации развивались в советские годы, в частности, под руководством сестры Гертруды, перевели «Новициатский дом», то есть, место формации послушниц, поступивших в орден с территории всех стран СНГ.
5. НОВОСИБИРСКАЯ КОЛОНИЯ
Мессмеры, Верт, Кан…это лишь несколько известных мне кланов из Караганды, поселившихся правда в Новосибирске, но и впредь эмигрирующих по желании Церкви.
Кто-то из них возглавляет Миссию в Таджикистане, кто-то в Киргизии. Епископ Верт возглавляет епископат России. В новосибирской Курии, похоже как и в Саратове доминируют евхаристки…Казахстан очень близок, и обмен духовенством происходит вполне естественным образом.
Именно из Новосибирской епархии на автобусах в Астану приехало увидеть понтифика, самое большое количество паломников.
В этой группе находился и я.
6. САХАЛИНСКИЕ КАЗАХИ
На Сахалине встретились мне корейцы, которые были туда в Казахстан сосланы в рамках сталинских репрессии из Дальнего Востока. Там якобы существовала опасность корейского сепаратизма.
Моя органистка Гелия, сахалинская кореянка, познакомилась в новосибирском институте со Станиславом, казахским корейцем, там родилась девочка. Закончив Институт, оба приехали на Сахалин и следом за ними все казахстанские родичи.
Мать Станислава была уборщицей в костеле.
Это единственная кореянка, которая без комплексов принимала меня у себя дома, угощала продуктами, вела себя, так как все славяне в России. Резко отличалась от замкнутых в себе сахалинских корейцев.
На Сахалин переехал тоже некий военный Виктор, один из охранников на новом сахалинском костеле.
Его родители из Казахстана переехали на постоянное жительство в Польшу, ему однако как военному человеку не выдавали загранпаспорт и общаться с родными он не мог.
7. КАЗАХИ НА УКРАИНЕ
На Украине встретилась мне семья Шевченко. Это люди, которые лет 20 тому назад решили переехать на Украину. Живя в 100 км от Донецка, они умудрялись иногда навещать донецкий приход. Чаще, однако, ездили до греко-католической деревни Званивка в 30 км от Артемовска, то есть местности, в которой живут ныне.
С 2004 года они регулярно участвуют во всех приходских мероприятиях ново созданной общины в Артемовске.
Лидирующая позиция выпала пани Ядвиге, женщине с подобными качествами как Нелли Иосифовна.
8. КАЗАХИ НА ПОДЛЯШЬЕ
Похожей на яДвигу и Нелли Иосифовну была тоже пани Аполония Павловская.
Она ее сыновья, жены и внуки составили очень дружный клан Казахов польского происхождения.
Власти подляшского воеводства поселили их на территории заброшенного колхоза в пол пути из Заблудова до Бельска Подляшского. Местность настолько забыта, что местные священники долго вели переговоры о том\. К какому приходу и к какой епархии местность относится.
Мне пришлось очередной раз краснеть за Родину, увидев как нелепо обращается она с переехавшими на постоянное жительство Казахами польского происхождения.
С другой стороны я с восхищением наблюдал как эти простые люди борются за выживание в условиях новой родины.
9. КИРИЛЛ КЛИМОВИЧ
Об отце Кирилле приходилось писатьв статье про Беллоруссию.
Этот уудивительный человек заслуживает чтобы напомнить о себе. Нынешний епископ Иркутский вырос в ссылке, переехал с родителями в 60-тые годы в Польшу и прожив почти 20 лет так и не получил польского гражданства. Это обстоятельство в годы учебы в Варминской Семинарии толкнули его на мысль, что придется когда нибудь вернуться в страну советов не в качестве инностранца а земляка. Так но и было. Проработав в городке Глубокое оформил он себе белорусское гражданство стал епископом в Минске и в 2003 переведен до Иркутска продолжает миссионерские проекты епископа Мазура подступом лишенного возможности трудится с Иркутской епархии.
10. ПАВЛОДАР
В Павлодаре я провел лишь несколько часов в грандиозном храме.
Местный настоятель пригласил священников направляющихся в Астану на свою квартиру и в пути успел рассказать подробности связанные со строительством храма. Оказывается местные власти никак не препятствовали, наоборот выделили участок самый подходящий для священника и прихожан а рядом солидный кусок земли, чтобы придать храму грандиозности.
Приятно было после России узать, что не все советские страны ставят палки в колеса католическому духовенству.
С другой стороны я стал задумываться над тем, что такое положение дел в Казахстане несомненно результат заступничества, молитв и слез многих ссыльных мученников.
11. АСТАНА – ОТЕЦ КШИШТОФ КАРОЛЬЧУК
Во время встречи с Папой Иоанном Пвлом Вторым, мне встретились люди, которых не видел я годами. Во первых не чужим мне был нынешний архиепископ в Астане отец Пета. Мы встречались в Фатиме в 1995 году как коллеги и соседи с побережья Каспийского Моря.
Встретился мне там единственный раз епископ из Алматы Генри Хованец, францисканский монах польского происхождения, гражданин США, который свободно годами исполняет пастырские функции в бывшей столице Казахстана невзирая на иностранный пасспорт.
Встреился мне конечно еще один знакомый из Фатимы архиепископ Ленга Ординарий Карагандинской епархии, член марьянского ордена.
Именно он впервые выразил желание чтобы я приехал в его епархию трудиться. Я вскоре ответил ему о своей готовности но вероятно письмо затерялось или же желание приглашать меня у владыки пропало...
Трудно об этом рассуждать ныне.
Встретился мне там францисканец из Ташкента, бывший напарник из Калмыкии.
Особенную радость я получил встретив дон Бернардо Антонини, основателя Духовной Семинарии в Москве и переведенной в Санкт-Петербург. Навещал он меня в Батайске на Дону и на Сахалине. Приятно было встречаться с ним на Тор Вергатта в Риме и теперь наконец, последняя наша встреча. Всю службу сидели мы вместе на одной скамейке, через пол года его уже не стало в живых. Приняв предложение трудиться в карагандинской семинарии, скончался он на Страстный Четверг 2002 года.
Неожиданностью стала встреча с отцом Михальским, францисканцем родом из Бродницы. Познакомились мы в 1983 году в период его пребывания на послушании в Закличине и вот теперь, прошло 18 лет. Я понял что он здесь непоследний человек, трудится с молодежью и пользуется уважением коллег священников.
Четыре года не видел я тоже отца Карольчука, иезуитского монаха родом из Белостокских Дойлид. Мне стало известно, что он сильно болел и целый год лечился, вероятно условия жизни не подошли. За четыре года он успел побывать в Новосибирске, Астане, теперь ему доверяли приход в Павлодаре.
Нас связывает много воспоминаний еще с первых его семинарских визитов в Ростове на Дону в 1994 году.
Мне довелось побывать с разбитым черепом и группой русских детишек на его рукоположении в 1997 году.
Больше после Астаны мы не встречались.
12. ОТЕЦ АНТОНИЙ ГЕЙ
Личность отца Антония Гея известна и в белорусских Барановичах, в Московском храме на Лубянке и в Санкт-Петербургской Семинарии.
Человек этот провел детство в Казахстане и там ребенком принял решение стать священником во время одного подпольного богослужения. Он вел себя некрасиво, и Бабушка тогда пояснила ему, что надо уважать человека, который приехал молиться с риском для собственной жизни. Образование и рукоположение помогли ему получить в условиях конспирации варшавские иезуиты. Человек никогда не посещавший лекции в семинарии стал ректором семинарии в Петербурге.
13. ГРЕКО-КАТОЛИКИ
Во время Астанских событий, то есть визита понтифика, встретились мне два монаха Василиянца из, которых запомнилось мне одно имя: отец Иннокентий. Я по своей привычке стал их упрекать в том, что не торопятся они на Дальний Восток, где они так нужны.
На тот момент я знал только трех греко-католических священников трудящихся в Омске, Кемерово и неподалеку Новосибирска.
14. КАЗАХИ ИЗ МИЛАНА
На Тор Вергата в 2000 году, а точнее в римском храме сан Джерардо, я встретил с группой Казахской молодежи священника Массимо, который в далеком 1994-ом году знал только одно русское слово «Победа». Учился он в Сериате в Руссия Христиана, как раз в тот момент, когда я знакомился с Дон Франко и его приходом Энтратико Бергамской епархии. Мне тогда встретился еще дон Эдо, который готовился на должность канцлера в Карагандинской Курии. Ну, вот и теперь Массимо встретился мне. Краткими были эти встречи, сиюминутными, но не исключено что увидимся еще. Дай Бог.
Заключение
Как уже говорилось, в Фатиме аж два иерарха просили меня приехать в Казахстан. Ничего не вышло. Потом, после выдворения из России, присоединился Апостольский Администратор из Атырау отец Калета.
На этот раз мне не выдали визы в Варшаве, хотя я очень этого хотел. Желали этого и мои церковные власти в Белостоке…
Судьба распорядилась так, что я ныне торчу в Украине. Как бы мне это не нравилось, но моим Казахстаном стал Донбасс.
Тем не менее, от времени до времени я мысленно и виртуально возвращаюсь в Казахстан. Этого не может запретить мне никакой кесарь.