СОБОРОВАНИЕ

Больные, инвалиды, а также бедные – это самое большое сокровище не столько от времен святого Лаврентия, но и в наше время для церкви в России. Я уже упоминал о супружеской паре из Батайска, увечном Саше и Ирине: он слепой, она хромая. Их дети в испуге и бессоннице, а бабушка – чекистка. Такими были самые активные прихожане местной общины. Ирина, невзирая на болезнь, добилась профессии юристки и ежедневным посещением церкви стала «евангельской солью» Ее знания и упорство бабушки пригодились как в момент защиты нашей общины от недругов, так и в момент регистрации нашей общины.

1. ФРАНЦЕВИЧ И БОРИСОВНА

Сокровищем нашего поселка в Батайске назову пару старичков, с которыми познакомился по случаю их болезни. Бабушка «Борисовна» приняв таинство, вскоре умерла. Похороны, на которых присутствовал семинарист из Ирландии, проходящий у меня стажировку, для собравшихся россиян стали удивительным зрелищем, о котором они еще долго рассуждали с большим удовольствием. Понравилось им то, что, одетый в рясу юноша последовал за траурной процессией, сопровождая действие пением псалмов и звуком колокольчика.

Супруг Борисовны пан Бронислав тоже неоднократно с удовлетворением вспоминал это событие и не раз просил обеспечить ему такие же похороны. Пока был в состоянии, часто захаживал в часовню, позже из-за слепоты и других болезней, а так же из-за алкоголизма, мне приходилось навещать его дома. Он знал наизусть сотни польских стихотворений и песен, многие из них – собственного сочинения. Не удивительно, что, исполняя их, он обильно проливал слезы. Можно сказать, что его коснулась тоска по Родине, как страдальца Иова.

2. ФЕЛИЦИЯ-ОДЕССИТКА

Причастие и Таинство больных я совершал часто в отдаленном уголке Батайска, так называемом Авиагородке. Я посещал пани Фелицию с атрофированной ногой. Она сохранила очень много воспоминаний из Одессы. Меня приятно удивлял ее изысканный польский язык. Самой запоминающейся была встреча с ней вечером 26 мая 1996 года. Для меня это была пятая годовщина рукоположения. В тот же день мой сосед ростовский салезианец (член ордена, осуществляющего опеку над подростками) должен был забрать меня к себе на вечеринку по случаю своего же десятилетия рукоположения. Узнав, что меня вызвали к больной Фелиции, согласился сопровождать меня. (я был в то время без машины).

Вечер мы провели очень приятно. Больная приятно удивила также моего коллегу, после чего мы направились в Ростов и совершенно трезвые долго смотрели телепередачи. Он ел колбасу, я – лук с сыром. Вот тебе и юбилей!

3. ПЬЯНАЯ ОРГПНИСТКА, ТРЕЗВАЯ СТАРОСТА, СЕМИНАРИСТ-НАРКОМАН

В Новочеркасске похожая история. Жизнь прихода проходила под диктовку органистки-алкоголички и старосты, очень тактичной, с медицинским образованием. Большинство в приходе составляли люди больные. Один из них заявил даже о своем намерении поступить в семинарию, но через два года выяснилось, что больше, чем священство, его привлекали наркотики.

Наша староста умела приласкать и окружить материнской опекой каждого. В то время я каждый раз, путешествуя из Батайска в Новочеркасск, с двумя пересадками в Ростове, таскал с собой громадные ящики с подаренными итальянским спонсором лекарствами. Получали мы их, благодаря неизлечимо больному священнику. Дон Франко Кассера – это незабываемый и добрый, как родной отец, настоятель малюсенького костела в городке Энтратико у подножия Альп, в Бергамской епархии.

4. ЧУДО В ТАГАНРОГЕ

О «чуде» в Таганроге напишу в других воспоминаниях о колядках. Скажу лишь, интриги ради, что тяжело больной старик Тигран с предполагаемым диагнозом «рак щитовидной железы» в канун операции попросил о елеопомазании, в итоге успешных молитв операцию отменили.

5. ПАРАЛИЧ И «СКЕЛЕТЫ»

В приходе в Элисте была девчонка в инвалидной коляске из семьи Морозович. Когда я приезжал в этот город, родители и старшая сестра уходили по делам, я оставался с Олей ждать момента богослужения. Она была для маня гостеприимной хозяйкой. Была также и моей пациенткой. С наивностью юного священника я все верил, что часто помазывая елеем, освобожу ее от церебрального паралича. Как известно, эта болезнь неизлечима. Невзирая на это, Оля была для элистинского прихода такой же «солью», как хромая юристка в Батайске. Обе они поехали вместе со мною в Польшу. Мы навещали многие святилища, но и там чуда не произошло, вернее, они оставались инвалидами телом, но души их омолаживались и цвели. Им удалось забыть о своих недугах.

Господь, однако, планировал совершить чудо в Калмыкии, но не там, где ожидалось и хотелось. В день Божьей Матери Остробрамской, 16 ноября 1994 года, я совершал Таинство больных (соборование) для всех прихожан, так как заменительный титул Богородицы из Вильнюса – Матерь Милосердия. Порой соборование называем Таинством Милосердия. Среди жителей деревушки Веселое преобладают старики, поэтому это Таинство оказалось очень востребованным. К моему удивлению, на Богослужение явились две молодые женщины с 12-летней девочкой. Одна из них оказалась мамой, вторая претендовала на роль крестной.

Уведомленный о цели их прибытия, я наотрез отказался крестить девчонку, так как все эти люди были мне неизвестны. В случае, когда крестятся школьники, необходима подготовка, так как им при крещении выдается Причастие. Возмущенный вопиющей неграмотностью просителей, я решил объясниться с ними после службы, когда успокоюсь. Мне не пришлось успокоиться. Я заметил, что во время проповеди монашка соблазняет народ, и вместо того, чтобы внимательно слушать, все время шепчется с новенькими. В момент приготовления Даров сестра Тереза прорвалась а алтарю с намерением шептаться со мною. Хотя я был сердит, ей удалось мне пояснить, что у девочки в результате травмы левая рука парализована, а врачи отказались лечить. Я стал таять. Всю службу только и думал, как помочь ребенку. И вспомнил, как нас учили в семинарии, что в экстренных случаях меняются правила игры. Посчитав, что такой случай имеет место, в конце Богослужения, пособоровав всех бабушек, не веря сам своим словам, я вдруг заявил, что на очереди еще одна больная. Поскольку для принятия Таинства соборования необходимо быть крещенным, я все же решил крестить девочку и, к удивлению прихожан, которые тоже впервые видели гостей из соседней «немецкой» деревни, заявил, чтобы все задержались и присутствовали при крещении. После обряда, который всем явно понравился, девочка прилипла ко мне, как родная и по пути стала мне открывать секреты. Оказывается, папа у нее заключенный, алкоголик и преступник, а ей с момента травмы постоянно снятся «скелеты». Такими словами ребенок называл навещающих ее во снах покойников. Полюбил я эту девочку и пожалел. Я решил на ближайшей же неделе поискать подходящих врачей в Элисте и даже спрашивал у родителей Оли Морозович, кто в городе лучший врач. Узнав все подробности, на следующую службу ехал я, чтобы забрать ребенка и поместить в больницу. Все это оказалось ненужным. «Скелеты» исчезли, ручка отошла, ребенок даже за неделю успел мне связать шарфик.

6. ЧУДЕСНЫЕ РОДЫ

Я уже писал в н6скольких местах о Нине с Сахалина. Здоровье к этой увечной женщине вернулось после родов. Она тоже была парализована после автокатастрофы. Как известно, механические травмы позвоночника исцелять немыслимо. Все же при предложении совершить аборт, парализованная женщина отказалась. Болезнь периодически возвращалась, и судьба Нины в чем-то схожа с Калмыкской историей. Женщина родом из Осетии тоже была не крещеной, ее религиозные знания были минимальны, но и здесь я применил принцип «экстренной помощи». Вернувшись к здоровью, Нина стала одной из лучших прихожанок в городке Холмске. Вскоре наступило и первое Причастие спасенного ребенка.

7. ТАИНСТВО И КРОВЬ

В той же больнице в Холмске имело место двойное воздействие. Я вначале уделил соборование старушке, которую недавно окрестил, а потом обратился на станцию переливания крови, чтобы сдать необходимую ей кровь. Она была измучена и не хотела жить. В результате прободения язвы желудка потеряла много крови, ее шансы были невелики. И однако...

8. Salus populi Romani.

Среди Камчатских паломников в Рим была дочь бухгалтера нашего прихода, г-жи Коротковой. У нее были сломаны ноги, вероятно, в результате автомобильного происшествия, и она с трудом ходила, что мешало ей вернуться к профессиональному труду. Она была многообещающей журналисткой. Когда я упомянул о базилике Санта Мария Маждоре, что название известной иконы «Salus populi Romani.» происходит от многочисленных исцелений, оказалось, что она хочет там серьезно помолиться. Никогда раньше я не подозревал за нею слишком большой религиозности, ног, как оказалось, ошибался. В сердце этой маленькой женщины разыгрывалась настоящая трагедия.

9. ГАЛИНА СО ЛЬВОВА

Другая, беспомощная и больная женщина, в далеком Александровске на севере Сахалина, уроженка Львова, точнее из Червонограда, пани Галина явилась причиной моих многочисленных поездок. На этот раз, чтобы соборовать ее, не пришлось требовать подготовки или совершать крещение. Ей нужно было лишь долгожданное Таинство брака. В данном случае более, нежели супруга, ожидал этого ее муж-одессит Владек. Мой успех в Александровске рос параллельно с ее выздоровлением. Я долго переписывался с нею, даже тогда, когда был выдворен из России.

10. РАЗДАВЛЕННАЯ ПЕЧЕНЬ

В Донбассе мне встретилось множество контуженных шахтеров и металлургов. К примеру, председателю Общества польской культуры после серьезной шахтной травмы, в результате которой была раздавлена печень, в больнице невнимательные врачи привнесли дополнительное заболевание – гепатит С. У меня создается впечатление, что в результате болезни у этого человека возник ренессанс веры и дух общественного деятеля.

11. БОЛЬНЫЕ В ГОРЛОВКЕ

В Горловке я встретил прихожанина, страдающего раком. Крестил я его глубоким стариком. С тех пор он часто зовет меня к себе домой. Был ранен в Люблине 13-летним солдатиком, разведчиком польской армии. Его болезнь и личность – это для Горловки незаменимое сокровище. Помимо боли, явной боли, он активно посещал всякие церковные мероприятия, проводимые в возвращенных храмах Енакиево и Артемрвска.

Его можно было внешне признать двойником нашего епископа. Однако, увидев его впервые в Атремовском костеле, удивленный старик подошел ко мне и шепотом спросил: кто же это? И мне хотелось воскликнуть: как же, брата не узнал!

В том же приходе недавно умер безногий шахтер; и он был травмирован на шахте. Я познакомился с ним на колядках, так как его супруга была моей прихожанкой. И в этом случае путь к соборованию вел через венчание, которое я, подружившись со старичком, немедленно совершил у него на квартире. Оба старичка – русские. Супруга шахтера стала посещать храм так как дружила с юных лет с львовянкой Казимирой. Всю трудовую жизнь эти женщины провели на многих участках Донецкой железной дороги. Благодаря миссионерским способностям Казамиры, равнодушная к религии подруга стала посещать храм ежедневно. У этой женщины случилось еще одно горе: она воспитывает взрослую дочь, ставшую инвалидом после трагической смерти сына.

Неоднократно женщина пыталась наложить на себя руки, но, оказавшись под влиянием верующей мамы, стала понемногу отходить.

Слепая Аделя принимала меня дома дважды на колядках, и в ходе этих встреч я совершал соборование. Эта женщина, прибывшая в Донбасс из Центральной Украины в поисках работы и счастья, в первые же годы, трудясь на шахте, получила производственную травму. Болезнь изменила ее характер. Из бойкой девушки она превратилась в придирчивую «зануду». Она успела надоесть всем прихожанам, однако, получив Таинство, обрела искорку радости и желания быть той же рискованной и полезной, какой она была раньше. Аделя согласилась помочь нам в поиске участка под костел, поскольку на удивление, хоть и слепая, запомнила город лучше любой справочной. В добавок, как выяснилось, она лично знакома по работе с нынешним градоначальником.

ЭПИЛОГ

Больных я полюбил, будучи еще семинаристом. Это не было простое служение. Сначала, когда духовный наставник известил нас, что мы будем навещать больных еженедельно, я даже не мог себе представить, насколько интересным и увлекательным станет это занятие. Я боялся этого служения. Большинство из нас волнуется, когда болезнь навестит кого-то близкого. Гораздо меньше интереса вызывает чужая боль. Пани София была восьмидесятилетней калекой. Ей ампутировали ногу, а кисти рук атрофировались. После трех лет нашего общения у нее наступил кризис, и врачи предложили трудную операцию по ампутации второй ноги. Ее известили, что в связи с ее возрастом и слабым сердцем, она может не проснуться от наркоза, а без операции может развиться гангрена. Она упорно твердила, что не боится операции, так как жить хочет и проснется обязательно, так как планирует побывать на моем рукоположении.

Когда все прошло успешно, она известила меня, что весь риск и боль жертвовала Богу именно с таким намерением, чтобы я выстоял и успешно завершил учебу. Планы Софии сбылись: она попала на мой праздник в качестве почетного гостя. Хотя дом покидала редко, однако, в день рукоположения она выбралась из своей берлоги. Ее коляска стояла на расстоянии протянутой руки от лежащих в минуту молитвы ко всем святым пяти семинаристов, получающих дар священства. Храм в этот день был битком набит. Настолько, что некоторые родственники не смогли наблюдать это событие с такого близкого расстояния. Я неоднократно свидетельствовал о том, что к алтарю я приползал не на двух, а на трех ногах.