КРЕСТИНЫ НА ВОСТОКЕ

Общеизвестно, чем является крещение как Таинство для человека верующего.

Будучи миссионером, я должен был привыкнуть, перебороть или пренебречь определенными искажениями в представлении о тех или иных Таинствах. Искаженные из-за отсутствия катехизации или хотя бы присутствия духовенства в коллективном сознании народа. Церковь в советские времена, если где-то и сохранилась, была «вне игры», и те, кто туда заглядывал, либо были очень стары или должны были делать это по долгу службы. Была у некоторых людей такая служба: «проверять, нет ли там детей» или «членов партии».

Люди на Востоке хотят окрестить ребенка, «чтобы не болел», выбирают таких крестных, чтобы делали подарки или чтобы можно было в будущем встречаться за рюмкой и вспоминать, кто кому приходится кумом, и кто кому в связи с этим задолжал.

Многие принимают крещение, потому что такова теперь мода. Я слышал, что в одной фирме работники для оригинальности пригласили священника на день рождения шефа, признавшегося как-то, что не был крещен, и что надо бы это когда-нибудь сделать!

В условиях Польши большинство таких людей я должен был бы отправить ни с чем, так как они не имели достаточных знаний, веской мотивации, не смогли найти ответственных людей, которые могли бы стать их крестными. Все, что я описываю, это с одной стороны легкомыслие молодого священника, принявшего миссионерскую службу без необходимой Миссионерской подготовки, а с другой ­ миссионерская дипломатия, стечение обстоятельств и Промысел Божий. Много раз я с фрустрацией должен был признать, то более мудрые и закаленные священники остались на родине, а я, как «черная миссионерская овечка», или козлик-недоумок продолжаю плутать по бездорожью веры. Я допустил много ошибок в своей жизни миссионера. Радует только, что не допускает ошибок тот, кто ничего не делает. Человеку свойственно ошибаться.

Имела ли смысл моя работа, лучше всего судить по ее плодам.

I. СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ

1. Черные крестины.

Первое незабываемое крещение состоялось в Ростове-на-Дону. Двое парней из далекой Африки, приехавших получить высшее образование в СССР, встретив католического священника, привели все возможные аргументы, чтобы убедить меня, что там, в Африке, прошли катехизацию, но не успели пройти обряд в связи с неожиданным предложением выехать за границу. Они не ожидали, что возможность совершения обряда Таинства откладывается таким образом на много лет. Не могли предположить, что столь европейская Россия не просто пренебрегает религией, но борется против нее. Первого юношу из Гвинеи Бисау звали Карлос, второго из Мозамбика ­ Эрнесто. Родители Эрнесто были мусульманами, однако послали его учиться в католическую школу, и когда он объявил им о своем желании принять крещение, не стали чинить ему препятствий.

Третьим человеком, кого я крестил вместе с ними была годовалая Моника, дочь польского матроса из Зеленой Гуры и Анжелики, казачки из Батайска. Интересное это было событие. Анжелика и Роберт делали покупки в нашем поселке Батайске и разговаривали между собой по-польски. Продавщица, у которой хотели купить карпа, спросила, не к польским ли монахиням они приехали в гости. Удивленные, они расспросили ее подробнее и попали к нам на сочельник. Сразу попросили окрестить ребенка. На Новый год состоялось также венчание этой пары. Крещение проходило в бывшей церкви греческой диаспоры в Ростове, в которой разместился кукольный театр. Единственной декорацией была плита из ДВП, на которой я нарисовал Святое Семейство, ясли и Вифлеемскую звезду. Мы подвесили ее на металлических тросах, которых в театре было предостаточно. Был также подвешен микрофон, и слышимость, несмотря на плохое звучание, была гарантирована. Колядки, наскоро и непрофессионально переведенные с польского языка, пел цветной хор: африканцы, азиаты и латиноамериканцы, которые в течение всего Рождественского поста собирались на репетиции, готовя с большим энтузиазмом праздничный репертуар. Всех организовывало и стимулировало сознание, что их коллеги примут крещение. Получилось весьма прилично.

Прихожане пригласили на торжество двух операторов, чтоб запечатлеть на видеопленке ход событий, и, хотя это были люди посторонние, я видел, что и они были растроганы, и на глазах у многих появились слезы. В тот период по всей стране наблюдался религиозный энтузиазм. Невозможно описать ту жажду религии, которая ощущалась повсеместно.

Взрослые люди радовались, как малые дети, когда я предложил им зажечь приготовленные мною для этой цели бенгальские огни.

2. Немецкие крестины в казацкой станице.

Другое крещение имело место в селе Степное 1 мая 1993 г. О том, что в этом селе есть католики, я знал от коллеги-священника из соседнего Краснодарского края. Он даже привез меня в семью родственников своих прихожан, но я не записал адрес и среди множества забот долго не мог найти времени, чтобы навестить их. Мои прихожане в Батайске обещали помочь, т.к. у них тоже были родственники в Степном. На Пасху они посещали это село и уговорили меня поехать вместе с ними и знакомыми немцами именно на 1 мая. Те были удивлены, даже сконфужены, но просили, чтобы я, когда приеду, окрестил их ребенка.

Погода было прекрасная. К новым прихожанам мы доехали «электричкой». Ехать нужно было 7 км, и хотя меня уверяли, что все местные немцы живут именно в этом отдаленном районе, я сразу понял, что мы движемся другой дорогой, как говорят в России «не в ту степь» («nomen omen»(игра слов) село Степное). У меня были собой книги с библейскими чтениями на немецком языке и текстом Святой Мессы. Это была первая встреча с диаспорой, и я не имел понятия, насколько они знают свой родной язык и нужно ли будет такое внедрение людям, владеющим русским. Двое старичков, их дети, внучка и соседи уже собрались, недоставало только одной «фрау». Хозяин обратился на прекрасном русско-немецком диалекте к кому-то из присутствующих: «Гелёйфте к фрау Мария и геруфте на молитву», что должно было обозначать «побеги и позови госпожу Марию на молитву»!!!

Еще раз повторилась история, с которой я никогда в таких экстремальных ситуациях не мог совладать. Чтобы окрестить ребенка, родители должны были состоять в католическом браке, а крестные должны быть верующими и образцовыми христианами. Я всегда старался проверить это, исследовать, но чаще всего должен был верить на слово, что все будет как надо. Что эти люди, годами оторванные от веры, теперь постараются наверстать упущенное. Не обошлось сначала без церковного венчания, и только потом состоялось крещение, но на этот раз все произошло в один день.

3. ВОСЬМОЕ МАРТА

Все лето я был очень занят. Паломничество в Польшу, прием гостей из Италии и Испании, бесконечные ремонты часовни и переезд сначала из Театра кукол в Галерею Современного Искусства, затем на Костельную площадь, на которой осенью продолжалось строительство маленькой Часовни... Когда мне казалось, что уже со всем справился, и коллега из Салезианского ордена приехал в Ростов на постоянное место жительства, тогда я решил снова навестить это село.

Многие из моих «степнянских» прихожан за это время уехали в Германию, только за 1993 год более 40 человек со знакомой мне «немецкой улицы». Однако, как только кто-то уезжал, у нас появлялись другие с просьбой об исполнении Таинств или с просьбой отпеть усопшего. Удалось разыскать бабушку Геринг и ее сыновей. Фамилия одного их них была Эйхвальд.

Бабушка Геринг никогда не была замужем, поэтому ее сыновья носили разные фамилии. Эйхвальд ­ это популярное название поселка под Таганрогом, наверное, оттуда были родом предки неизвестного мне отца. Второй сын сохранил фамилию матери, и, хотя над ним смеялись в школе и даже называли фашистом и били из-за фамилии, однако в армии офицер взял его к себе водителем и хорошо к нему относился, гордясь тем, что его «сам Геринг возит на работу»...

Парням было по 40 лет, и они все еще не были окрещены. Мы договорились, что крещение состоится 8 марта. Эта дата всегда устраивала меня: я мог не беспокоиться, все ли будут дома, а не на работе. Уикенд у меня всегда был занят в связи с выездами в крупные приходы... так же и 1 или 9 мая, 7 ноября и другие государственные праздники и время школьных каникул я старался максимально использовать с той же целью.

Большой неожиданностью для меня было то, что 8 марта почитается почти так же, как, например, Пасха, то есть сначала «novenna» (девятидневная молитва) приготовлений ­ те. покупок ­ а затем «октава праздников » (те. пьянства). Еще больше я удивился, когда заметил, что в каждом городке есть улица под названием 8 марта!

Интересные люди были в семье Эйхвальд, не верили до конца, что им удастся собрать все необходимые для выезда документы, и хотя были мало образованы, справились с этим. Попали в городок Герлитц на польской границе, и мне с легкостью удалось разыскать их в 1998 году во время поездки в Германию. Местный декан хвалил их, считал солидной семьей, говорил, что знает их, и что они не пропускают воскресных богослужений. Одному Богу известно, чего мне стоило услышать такую похвалу. В день, когда они из Ростова улетали навсегда самолетом, помнится, это было 9 июня 1997 года, я тоже летел кверху ногами на своем, автомобиле едва не простился с жизнью, но все же... продолжение следует.

4. Искать станицу Ленинградскую.

В 1993 году я ездил в Грузию, путешествие было необыкновенное. Нужно было пробраться через охваченную огнем Осетию, рисковать при пересечении границы, не имея ни визы. ни официального приглашения. Как-то с Божьей помощью удалось добраться до расположенных на грузино-турецкой границе католических армянских поселений. Мне предстояло познакомиться там с культурой и литургией многочисленных в Ростове армян, и епископ, для которого было важно, чтобы я плодотворно работал в Ростове, благословил меня.

Пребывание там было необычайно интересным, хотя и рискованным. На обратном пути в городе Цхинвали наш автобус оказался под обстрелом. Мы заехали в какую-то боковую улочку и несколько часов ждали, пока бой утихнет. Кроме множества впечатлений, я вез из Грузии ценную информацию о давних костелах в Ростовской области, найденную мною в библиотеке моего коллеги-священника из поселка Цхалбпила, а также адреса католиков-армян в станице Ленинградской. Станица находилась в 60 км к югу от станицы Степное.

Как я уже вспоминал, я добрался в эту станицу только на колядки (календы) 1995 года, и хотя я был встречен без энтузиазма (хозяина дома не было, а жена, как большинство армянок, опасалась общения с незнакомыми людьми), меня попросили приехать немного позже, когда квартира будет отремонтирована и готова к освящению. Оказалось, что у молодых супругов был не окрещенный ребенок, и это было для них важнее, чем освящение дома. Через год я был в отпуске в Польше, и меня замещал францисканец отец Януш. Из рассказов сестер я узнал, что армяне нашли нашу часовню, и состоялось крещение, столь торжественное, что о нем долго вспоминали в Ленинградской.

Как-то я спросил местных жителей, откуда такое название станицы и узнал, что настоящее название Умань, потому что сюда переселились казаки из Украинской Умани, но после блокады Ленинграда, когда немало людей эвакуировалось сюда, и название станицы решили изменить.

Городок выглядел привлекательно: чистые улочки, цветущие ухоженные огороды, однако, меня неприятно поразило, что при въезде в станицу в гордой позе героя стоял господин Суворов, учинивший погром Варшавы.

Осенью 1996 года я опять посетил станицу Ленинградскую. Это произошло благодаря Матери Фатимской Божьей, чудотворную фигуру которой я старался привезти во все населенные пункты, где жили католики. Оказалось, что в станице живет также немало поляков. На Рождество я приехал сюда еще раз, и меня попросили окрестить четырехлетнего мальчика Вацека Скаковского. Его отец и старший брат были охвачены таким энтузиазмом, что через некоторое время отец построил часовню и зарегистрировал в станице приход имени Фаустины Ковальской, а старший сын поступил в Петербургскую Семинарию. Казалось бы, что наиболее плодотворна работа в больших городах, а тут «такие чудеса» в небольших казацких станицах!!!

5. Горняцкий город Шахты

Летом 1996 года, благодаря католикам из станицы Ленинградской, я нашел большую колонию армян в городе горняков Шахты. Там разыгралось очередное миссионерское приключение. И снова все произошло на фоне крещения маленького ребенка.

Прихожанин, который просил провести Таинство, оказался богатым бизнесменом, и впоследствии поддерживал приход, чем только мог. Армянские семьи многодетны и очень дружелюбны. Не помню подробностей торжественного крещения в Шахтах, но до сих пор помню, с какими приключениями я ехал туда.

Стояло лето, мой коллега из Ростова был в отпуске, и я кроме многих приходов в области, намеревался обслуживать Ростов-на-Дону. Поехать за город я мог только, как обычно, в будний день. У меня еще не было автомобиля, поэтому я ездил автобусом с пересадками. Шахты расположены рядом с трассой, поэтому некоторые автобусы высаживают пассажиров прямо на дороге, и до центра нужно добираться пешком или местным автобусом.

Я решил идти пешком, и оказалось, что это еще 7 километров. Стоил мне пота этот успех. Однако он того стоил.

6. Католик Павел

Интересные приключения случились со мной также в Калмыкии.

«Первый калмык-католик» ­ так всюду называли брата Павла. Бывший конвентуальный (от слова convent, что значит обитель) францисканец местной старо-монгольской расы совершил необычное дело. Будучи приятелем молодого президента Илюмжинова, склонил его, чтобы тот в своей информационной кампании и для поднятия престижа республики Калмыкии после удачной встречи с Далай-Ламой посетил Ватикан. Сам брат Павел в прошлом ­ «человек шоу-бизнеса» заинтересовался католицизмом и принял крещение из рук епископа Рафала Керницкого во Львове.

Потом какое-то время изучал польский язык в качестве послушника францисканца в Люблинском Католическом Университете. Очередным шагом должен был стать новициат (от слов «послушник-новичок») в Италии. Планы были нарушены из-за семейных проблем брата Павла. Он запутался в сборе пожертвований на лечение сестры в США, которой собирался отдать свое легкое и т.д.

Любопытная и противоречивая личность. С точки зрения францисканцев, это был просто мошенник, а с моей – ­ подаренный Провидением помощник. Теперь, когда я стал немного мудрее и съел не один пуд соли, я склоняюсь к мнению францисканцев, однако не без симпатии вспоминаю то время. Именно брат Павел, по свидетельству местного прихода, окрестил двух девочек польского происхождения из семьи Эдуарда Морозовича. Его предков выслали с Украины в Казахстан, а он и его сестра «возвратились» в соседствующую с Украиной Калмыкию.

7. Веселое сельце

В действительности село Веселое никто так не назвал. Был там большой колхоз им. 22 Съезда Партии. Так и называли это село. «Куда ты едешь?» «На 22 Съезд Партии», ­ отвечал я, не задумываясь, как смешно это звучит в устах беспартийного священника из Польши.

В селе Веселое я вскоре нашел сестру Эдуарда, и оказалось, что и сюда добирался и встречался с местными жителями брат Павел. Окрестил ли здесь кого-либо, не знаю. Я в этом сельце окрестил рекордное количество людей. Несколько сот жителей села были польского происхождения. Были здесь также немецкие семьи и приезжие из Закарпатья.

Самое памятное крещение ­ это история 12-летней девочки, которая с мамой и тетей добралась из расположенного в 7 км поселка Виноградное. Девочка была перепугана, как звереныш, не понимала, зачем пришла в такую даль. Во время Святой Мессы прятала ручки за спину. Поскольку я избегал крестить детей школьного возраста без катехизации, то сначала не хотел даже говорить на эту тему.

Потом сестра-монашка шепнула мне, что у ребенка паралич. Когда я услышал о болезни, «что-то произошло со мной». Я вдруг смягчился, попросил людей не расходиться и сразу после Святой Мессы окрестил ребенка, не имея ни необходимых литургических книг, ни освященного елея.

Впрочем, я был намерен в этот день молиться за больных и совершить елеопомазание. Хотя крестил «экспромтом», однако с большим волнением. Я был тронут еще больше, когда через неделю девочка прибыла на Святую Мессу и подарила мне связанный собственноручно шарфик!

II. ДАЛЬНИЙ ВОСТОК – ЗАБАЙКАЛЬЕ

Епископ Мазур потребовал от нас не только катехизации в течение года всех кандидатов на крещение, но и их списки, чтобы повысить уважение к этому Таинству. Ссылался он при этом на каноническую привилегию, позволяющую в таких условиях не только крестить, но одновременно и провести миропомазание принимающего крещение.

Изучая историю польской диаспоры в Забайкалье, я нашел отрывок из записок Бенедикта Дыбовского с упоминанием о православных миссионерах, которые в отчете властям назвали число окрещенных бурят, в несколько раз превышающее количество окрестных жителей. Секрет заключался в том, что буряты-буддисты охотно принимали миссионеров, поскольку те дарили им на крещение белые рубашки, и некоторые по нескольку раз принимали крещение, чтобы иметь больше рубашек, а потом возвратиться домой и, как раньше, исполнять свои буддистские обряды. Прочитав этот пассаж, я понял намерение епископа и несостоятельность «царской бухгалтерии». Можно при помощи правительства объявить какую-нибудь религию господствующей, а потом окажется, что людям очень нравится атеизм или еще больше «черная магия».

Итак, нет ничего удивительного в том, что, работая непродолжительное время в Чите, я не совершил ни одного крещения. Впрочем, прощаясь с Читой, я был свидетелем одного крещения Восточного обряда. С ведома епископа, в Читу приехал греко-католический священник и окрестил нашего прихожанина, посвятившего годы изучению судеб священников Мариан из Харбина, которых в 1948 году содержали в подземельях КГБ в Чите. Тогда впервые до моего сознания дошло, что Сибирь ­ это край, богатый мучениками и святыми. Мне напомнили, что моим предшественником в Чите был блаженный Антоний Лещевич MIC («марианин», член ордена Марии, Непорочного Зачатия).

Этот единственный случай произвел на меня столь сильное впечатление, что я решил упомянуть о нем.

III. ДАЛЬНИЙ ВОСТОК – САХАЛИН

На Сахалине крещение бывает редко, священники из Южной Кореи ­ мои предшественники ввели обычай, согласно которому крещение должно быть торжественным и проходить в дни двух самых больших праздников года: Рождества и Пасхи. Кульминация крещения тем более увеличивала уважение к нему, что в течение длительного времени подготовка к Таинству охватывала главным образом людей взрослых. Мои предшественники начинали с нуля. Со временем оказалось, что на Сахалине есть довольно большая группа приезжих, принявших крещение где-то на Украине, в Белоруссии или в Прибалтике. Однако, расовые различия представляли собой непреодолимый барьер для многих, слышавших где-то о существовании корейской католической общины. Им было трудно поверить, что желтокожие могут принять что-либо, кроме буддизма. С другой стороны, на Сахалине появилось огромное количество корейских миссионеров баптистов, пресвитериан и пятидесятников. Их присутствие также ставило публику в затруднительное положение. Наши соседи долгие годы были уверены, что мы относимся к одной из этих протестантских сект. С появлением священника из США, а затем поляка это бытующее мнение начало изменяться. Однако сражаться со стереотипами нелегко. Большую роль сыграло здесь строительство храма в классическом готическом стиле и традиционная работа «непреклонных конкурентов».

1. Варшавянка с Сахалина

Мой помощник И Сек Хи (по-корейски ­ маленький проказник), которого русские звали Валерий Борисович, сообщил мне, что в приход позвонила какая-то пани из Варшавы, которая хочет познакомиться со мной. Она покинула родину со своими родителями в возрасте 7 лет, никогда не ходила польскую школу, но прекрасно и без акцента говорила по-польски, хотя прошло уже 50 лет. В Сибири вышла замуж за татарина. Здесь родилась ее дочь Ольга. Сначала я привел дедушку к крещению и церковному венчанию, потом наступила очередь Ольги и ее детей.

Это было весной 2001 года. Большой триумф вышеупомянутой пани Веси, которую здесь назвали Викторией. Первым был самый маленький ­ трехлетний мальчик, в январе. Не удалось крестить его на Рождество, так как свирепствовал тайфун. Вместо ожидаемых 100 человек из окрестных мест, приехало 10 ближайших соседей. Потом ребенок болел, и уже казалось, что до крещения дело никогда не дойдет. Тем временем готовились две старшие сестры Кристина и Мария. Учитывая школьный возраст детей, я потребовал от них знания катехизиса. То же касалось и мамы Оли.

2. Мечты подростка

Это интересная семья музыкантов.

Мама Оля в школьном сочинении, написанном в восьмом классе, описала свои детские мечты «иметь любящего мужа и пятеро детей». Это было время пионеров и комсомола. Мечта показалась учительнице странной и достойной порицания: «нашла, о чем мечтать! Как будто нет лучших стремлений».

Однако, девушка настояла на своем. Окончила музыкальную школу, стала профессиональной певицей. Ее муж Олег, тоже музыкант, согласился создать семейный ансамбль. Мальчики играли на гитарах, девочки на пианино, самый младший, согласно планам отца, должен был играть на скрипке.

Приближается Пасха.

На празднике появилась мама со старшей дочерью Кристиной. Наученный рождественской неудачей, я не допытывался, что случилось, хотя было обидно, что снова «фальш-старт». Оказалось, что старшая дочь Мария в Страстную Субботу попала без сознания в реанимацию. Состояние было очень тяжелое, подозревали менингит или даже энцефалит, словом что-то, что могло закончиться смертью ребенка. В течение двух суток девочка была в коме, и врачи твердили, что если она не придет в сознание в ближайшее время, то могут быть надолго нарушены функции горы больших полушарий.

В приходе гостила японка Накако, изучавшая по поручению «Каритас» местную ситуацию. Я попросил, чтобы она ассистировала мне в больнице. Маму не допустили к больной дочери. Для священника, когда я объяснил, что намерен ее «крестить ввиду опасности смерти», сделали исключение.

При мне было только три реквизита: книга с ритуалом крещения, вода и большая пасхальную свечу. Накако была очень удивлена, что должна стать крестной матерью. Ей разрешили войти с большой Пасхальной свечой, но не позволили зажечь ее из-за близости баллона с кислородом и опасности взрыва.

Дитя!

Беззащитный, как Лазарь, обнаженный подросток. Ее ступни и ладони были привязаны бинтами к кровати, так, что это напомнило мне распятого Андрея. В палате было холодновато, а возможно, вид этого ребенка вызвал дрожь и ощущение холода, как в морге. Не теряя времени, я приступил к литургии крещения, и казалось, что это продолжалось долго. Сколько было сил, сколько я знал молитв, я повторял их со страхом дрожащим шепотом ­ главные каноны из Тэзе. Я чувствовал себя немного виноватым, потому что девочка простудилась в Хабаровске, куда я послал ее на курсы органисток. Никто из родственников не обвинял меня, но я сердцем чувствовал, как они беспокоятся.

Я просил Бога, чтобы Он сберег этого ребенка, чтобы повторилось «католическое чудо»!

Благодарение Богу!

На следующий день, точнее, в ту же ночь, «дитя нашего прихода» проснулось. Чувствую, что в эти дни мои корейские прихожане, как никогда раньше, молились за этого «польского ребенка» вместе со своим священником.

Отмечу в скобках, что я также постепенно сживался с моей корейской общиной. Я изучал их язык и песни, постепенно вследствие общения с ними моя речь приобретала острый корейский акцент. Кто-то из прихожан пошутил, что мне пора сделать пластическую операцию, и тогда я стану 100% «симбуним»(в восточных языках – Святой отец).

3. Корейские крестины

Корейские крестины состоялись летом, в августе. Поводом к этому событию стал приезд епископа из Иркутска, которому предстояло освятить новый храм и провести обряд Миропомазания.

Освящение должно было состояться в воскресение 19 августа, чтобы почтить название костела «Успения Пресвятой Девы Марии» ... чтобы не удлинять торжество, крещение должно было состояться накануне в старой часовне.

Это был исполненный суеты день. Крещение должно было состояться еще в Холмске, а в Корсакове мне должен был помогать мой коллега, о. Мартин Себинь, который, собственно, приехал на торжества, чтобы принять от меня общину на Камчатке, куда я ездил на службы.

В старой часовенке в Южно-Сахалинске я окрестил, помнится, 5 человек, в Холмске ­ 5, в Корсакове ­ 4. На Миропомазание собралось около 20 человек, большинство из них ­ новоокрещенные взрослые корейцы и несколько человек европейского происхождения, в том числе пани Ольга и ее дочери. В Корсакове и Холмске крещение приняли, среди прочих, лидеры вновь образованных филиальных общин Анна Кочеткова и Татьяна Маята.

Каждые из названных крестин ­ это целая легенда, достойная отдельного рассказа.

Две девушки, принявшие тогда крещение были студентками из расположенного в 300 км Углегорска. Еще одна ­ взрослая кореянка из близлежащего города Долинска.

В Холмске, кроме старосты, я окрестил еще семью из трех поколений: бабушку, маму и двух дочерей. Все они старательно готовились к этому событию целый год. В Корсакове крестилась тридцатилетняя девушка из семьи Чехоньских каторжан, многие из которых возвратились в Польшу. Японская ветвь этого семейства проживает в Токио, а немецкая в Берлине. Удивительная история.

4. Экспансия любви

Крещение 20-летней девушки из Углегорска было таким же историческим событием.

На эту тему в России поставлен под режиссурой Наталии Кандудиной получасовой документальный фильм «Экспансия любви».

Ее дедушка, кореец Матсуда Дасао, или иначе, Син Харабодзи, как его называли прихожане, (дедушка Син) во времена господства японцев на Сахалине добирался на свое собственное крещение тоже за 300 км в Холмск. Катехизацию он проходил под руководством японки Фуджихара, которая все еще жива и проживает в Саппоро (дедушка Син переписывается с нею), а крестил его священник из Польши францисканец о. Густав Стысяк.

История 60-летней давности вновь повторилась: катехизацию Вики проводила и ее крестной матерью стала маленькая японская миссионерка и органистка Такахаши Секо-сан, а крестил я, священник из далекой Польши.

Это событие снилось мне двумя годами раньше. Небритое лицо азиата, как бы в агонии просящего: «приди окрестить моих детей». Син Харабодзи ждал этого события всю жизнь и на крещение внучки приехал на Сахалин из Южной Кореи, где проживает постоянно уже несколько лет благодаря поддержке Японского Красного Креста.

Через год, перед самым изгнанием из России, мне удалось окрестить еще одного внука Сина Харабодзи и, самое главное, его внучку Наташу Сон, маму вышеупомянутой студентки Вики.

Матсуда Дасао снова приехал из Кореи ассистировать при этом событии. На этот раз все проходило скромнее в родном северном городке Углегорске. Скромнее, но вовсе не без эмоциональной дрожи. Все было, как и раньше.

Часовенкой был дом семьи Матсуды Дасао на улице Заводской, 20, который в течение двух лет служил, по его согласию, часовней и приходским домом. Ассистировало нам много детей. участвующих в «оазисе» (летнем католическом лагере) и друзей. Яблоку негде было упасть в этом доме.

Трудно описать радость этих людей и мою.

Здесь не произошло чрезвычайных исцелений, но я все же думаю, что жизнь Петра Сина продлилась благодаря этим событиям, и он доныне живет в благодарении. Крещения ждут еще трое его сыновей и их дети.

5. Немецкие иконы

Вспоминаю еще одно событие, имевшее место в Холмске.

Одного из окрещенных мною детей в те торжественные минуты 2001 родила осетинка Нина. Она не была католичкой, но в Казахстане подружилась с немцами. Уезжая навсегда на свою историческую родину, они подарили ей большие католические иконы, опасаясь, что их не удастся провезти через границу. Это были иконы Святейшего Сердца Иисуса и Сердца Марии.

С тех пор, контуженая, Нина молилась перед ними об исцелении.

Состояние ее было тяжелое. Был поврежден позвоночник, и она не могла ходить. Ей было немногим более сорока лет, когда она неожиданно забеременела. Ее предостерегали, что в таком состоянии беременность грозит ее жизни и ребенку, и что останется инвалидом, если не прервет беременность. Не прервала. Продолжала молиться.

В момент рождения здорового ребенка Нина почувствовала свои ноги, и неожиданно для советской медицины к ней вернулось здоровье.

6. Йи Бок

Летом 2002 года я посетил Ансан, городок эмигрантов с Сахалина в предместье Сеула.

В ходе это поездки мне удалось посетить несколько важных для корейцев мест. Я побывал на могиле Андрея Ким Де Гона, первого корейского священника, замученного 150 лет назад. Был на могиле 5 первых католиков, которые 220 лет назад, по возвращении из Китая решили принять «веру европейцев». Эти студенты сначала долго медитировали в одном из буддийских монастырей, а потом пригласили на дискуссию всех живущих там монахов. В ходе дискуссии оказалось, что у них нет аргументов против учения Иисуса. Тогда они послали одного из своих делегатов обратно в Пекин, чтобы он принял крещение и узнал, как можно окрестить остальных католиков.

Еще в семинарии у меня было много возможностей узнать о крещении Кореи. О необычности этого события, поскольку оно произошло по инициативе самого народа, без усилий миссионеров. Но только на Сахалине я убедился, что корейцы действительно могут и хотят быть христианами и даже имеют на это свою точку зрения.

Йи Бок, которого Ватикан не провозгласил святым из-за его «добровольной почетной смерти», традиционной для культур Дальнего Востока, почитается корейцами в непостижимой степени. Что же особенного он совершил? Когда Корейский властитель сделал замечание отцу Йи Бока, что его сын ведет себя неправильно, тот воспринял замечание как «приглашение к самоубийству». Йи Бок успокоил своего отца, «ты не должен умирать, умру я». Йи Бок ничего не ел две недели. Своим невероятным постом он прославился как среди язычников, так и среди христиан.

7. Павел Мики

Мои воспоминания о Сахалине были бы неполными без рассказа о крещении Японии. Это заслуга святого Франциска Ксаверия. Впрочем, это дело известное. Меньше упоминается о том, что было дальше. До моего сознания годами не доходил тот факт, что общее число мучеников в Японии не намного меньше числа первых христиан, замученных в Риме. Из полумиллиона окрещенных каждый пятый принял мученическую смерть, а остальные скрывались, подобно русским староверам, на самых отдаленных островах, соглашаясь на самую плохую работу в шахтах, лишь бы их оставили в покое. Вот так выжила удивительная вера, которая названа именем «kakure Kirishitan», «подпольный христианин» ... это очень напоминает мне определение самого Иисуса Христа как «остаток Израиля». Могу так назвать русских католиков вообще, а сахалинских в особенности. Гений выживания несет в себе что-то от той необыкновенной истории, которая разыгралась 17 февраля, если я правильно помню,1872 года. Увидев перед французским костелом в Нагасаки «Seibo no kishi» (Непорочно Зачатой), то есть белую фигурку Непорочной Девы, крестьяне через 300 лет восприняли веру прибывших к ним европейцев как свою собственную.

IV. ДАЛЬНИЙ ВОСТОК – КАМЧАТКА

Моя деятельность на Камчатке также началась с крещения. До меня о католиках на этом полуострове можно было говорить весьма относительно.

Франко-английская флотилия потеряла здесь в 1854 году триста солдат, об этом напоминает построенная у подножия «Сопки Любви» кладбищенская часовня и два креста ­ православный и католический. Несколько раз я правил там службу, в частности, в День Всех Святых и на Праздник Пресвятого Тела и Крови Иисуса Христа.

Приход назывался именем Святой Терезы Младенца Иисуса и был самой молодой католической общиной на Дальнем Востоке.

До меня полуостров дважды навещали священники из Магадана и каждый раз крестили кого-нибудь из взрослых, в том числе госпожу Короткову, дочь которой, журналистка, получала высшее образование в Польше и энтузиаста Петровича, который б будущем собирался регистрировать общину.

1. Безразличный папа

Мама первого ребенка, которого мы крестили на Камчатке была всегда одета стильно. Преимущественно в джинсах, с мальчишеской прической, большими очками и похожим на рюкзачок устройством для ношения с собой ребенка, согласно японской моде. Она было заметно испугана отношением к этому делу неверующего мужа. Он не давал ей надежды на церковное венчание и скептически относился к ее религиозным потребностям. Однако, крещению ребенка, как помнится, не препятствовал.

Жажду исповеди и принятия Миропомазания вынашивала она в течение двух лет моей службы на Камчатке, до самой встречи с епископом Мазуром, который на Благовещение дал ей некоторые советы и уделил благословение.

2. Дитя молитвы

Другая прихожанка, ребенка которой я крестил годом позже, но знал его историю с первых дней пребывания на Камчатке, в возрасте за 30 лет была признана врачами бесплодной. По ее мнению зачатие произошло вскоре после того, как она, посетив нашу католическую общину на Камчатке, узнала как молиться на Розарии. Она начала молиться и верит, что зачатие было чудесным результатом этой молитвы.

3. Крещение по-испански

Третьим, помнится, я крестил мальчика по имени Игорь. Он тоже плавал по морю и на Святые Мессы ходил нечасто. Его отец ­ дитя гражданской войны в Испании, и он тоже, хотя родился где-то в Туле, считал себя испанцем и потому просил о крещении в нашем приходе.

4. Мужской разговор

На Пасху 2001 года я крестил одну маму с двумя детьми-подростками. В этом случае, муж, известный в округе врач престижного санатория, слабо сопротивлялся постановлению своей решительной жены, которая было моложе него, однако, ежемесячно привозил свою семью за 20 км на Святую Мессу, а на прощание преподнес мне большой сюрприз: в августе 2001 года попросил о церковном венчании. Через несколько дней он показал мне свой санаторий и, зная, что с этого момента на Камчатке будет служить другой священник, просил меня «поговорить по-мужски» с сыном Владиком, которого долгое время не пускал в костел, когда тот заявил, сто хочет стать священником.

Запутанные судьбы и истории.

Я в очередной раз убедился, что загадкой является каждый человек: в данном случае загадочный папа явил себя не менее душевным и дружественным нежели его набожная супруга и дети.

5. Крещение под вулканом

Последнее крещение на Камчатке состоялось в городе Ключи, у подножия самого высокого в мире вулкана: свыше 4500 метров! На территории военного городка. Бабушку ребеночка звали Тереза. Я много слышал о ней от Димы ­ прапорщика, который узнал о нашем приходе от священников с Владивостока и потом часто его посещал. Он ездил на курсы катехизиса и в 2000 году впервые пригласил меня к себе домой на колядки. Во время колядок я молился над его женой, 30-летней Валентиной, болеющей раком мозга. У меня тогда были с собой мощи святой матери Маравиллас. Через полгода в Петербурге врачи заявили, что болезнь прошла, и они не могут назвать причины. Дима, будучи урожденным петербуржцем и не имея католических корней, был в своих костельных амбициях необуздан. Мечтал стать пожизненным диаконом и свою роль пионера на Камчатке исполнил превосходно. Крещение происходило в небольшой клубной библиотеке, и нашим торжествам сопутствовала прекрасная весенняя погода, хотя это происходило в начале июля, в этой местности иначе, чем весенней, эту погоду назвать нельзя. Ребенок и родители были любезны и благодарны. Так как Валентина, жена Димы, была родом из Белоруссии, встреча со священником не было для них событием экзотическим. Тем не менее, и на этот раз пришлось объединить крещение с церковным венчанием молодой пары, ожидавшей этого обряда уже несколько лет.

6. Самый лучший журналист Камчатки

Такой комментарий присоединял к своей фамилии на визитной карточке господин Иванов, молодой журналист из Петропавловска. Когда меня пригласили на ГТРК, те. Локальный государственный канал телевидения, Иванов был неуверен, стоило ли. После беседы в режиме «on line» он заявил, что впервые в жизни, «не устал от интервью», а, напротив, многое узнал и даже развеселился. У многих осталось такое впечатление. Однако, к моему удивлению, вскоре я начал получать, написанные «под копирку» угрозы. Интервью состоялось в марте, во время Великого Поста. Когда я приехал в апреле провести обряды Страстной недели, то обнаружил в почтовом ящике13 писем, выражающих «возмущение народных масс» моим ответом на вопрос журналиста о различии между католиками и православными. Я сказал, что эти различия столь незначительны, что во времена крещения Руси в 988 году их не было вовсе, так как существовала единая церковь. Я добавил, что поскольку деления на католичество и православие тогда еще не существовало, нельзя со всей определенностью сказать, было ли то крещение православным или католическим: ни тем, ни другим, просто христианским.

Теперь, через много лет после того разговора, я не сомневаюсь, что передачу посмотрел православный владыка, Камчатки Игнатий, мобилизовал как свою собственную общину на Камчатке, так и руководство в Москве. Вот так мои справедливые замечания о истории крещения Руса стали поводом для конфликта на наивысшем уровне. Оказывается, что на тему крещения Киевской Руси наложено табу. Подозреваю, что если бы я в той ситуации вспомнил, что Кирилл и Мефодий были греками и 100%-ными католиками, поднялся бы еще больший крик. А ведь иначе нельзя. Кто, если не мы, священники, должны говорить людям о необходимости единства. Оказывается, что нынешнее Московское Православие не хочет и слышать ни о каком единстве с нами ни в настоящем, ни в будущем.

Это мои воспоминания, связанные с крещением.

Те, кто пережил крещение в Польше, имеют возможность сравнить обстоятельства и характер переживание этого Таинства, когда не только нет общественного принуждения, но есть страх перед принятием крещения в иной церкви, чем «государственное православие».

В этом случае сентиментальная нота звучала в моих словах сильнее, чем сам факт крещения. Наверное, немногие польские настоятели дают себе труд запомнить всех, кого они окрестили, впрочем, в этом нет необходимости, достаточно посмотреть в книгу окрещенных, чтобы проверить дату, все остальное выглядит одинаково или очень похоже. Крещения на Востоке отличаются тем, что являются неповторимыми, каждое из них было событием, каждое стоило не только денег, в том смысле, что к каждому мне приходилось доплачивать, учитывая расстояния. Однако, если мерить полученной сердечностью и рассматривать как услугу друзьям, или скорее членам маленькой католической семьи, рассеянной по огромным российским просторам, то скорее это прибыль и большая милость, что мне удалось это исполнить.

О. Ярослав Вишневский

16 февраля 2005, Макеевка – Донбасс – Украина