Родина Чудика
„Рожденные в церкви”
Я заметил, что мой рассказ про школу, и про родную деревню получился слишком мелким и невнимательным по отношению к моим первым учителям и деревне, сыгравшим столь значительную роль в процессе становления личности.
Поскольку многие соучастники моего детства переселились на небо, хочу им и себе сделать сюрприз на первый день ноября, когда вся церковь почитает не канонизованных святых. Я верю, что в среде моего детства были люди достойные этих строчек.
Деревня сама по себе и окрестности стоят пару теплых слов.
Скрвильно имеет все то, что необходимо для статуса туристической деревни.
Чтобы подчеркнуть этот статус в половине семидесятых в самом центре деревни построили больших размеров бассейн, невзирая на то, что рядом живописное озеро и небольшая речка вполне удовлетворяли нужды детворы.
Над озером загадочный курган, на озере не менее удивительный островок.
В прилегающим к озеру лесу «Рак», огромная анонимная могила покрывшая тела 3000 жертв Второй мировой Войны. Могила, которая от количества захоронений превратилась в «долину смерти».
По четвергам проходит известная в округе «лошадиная ярмарка».
Удивительный костел, построенный на фундаменте средневекового храма, вроде нестарый, но тоже таинственный.
В этом храме трудилось много необыкновенных священников, один из них погиб мученически охраняя доступ до дарохранительницы, на которую полакомились шведские мародеры.
В нашем поселке находится столица небольшого деканата и последнее время управляет этой единицей священник с королевским именем и фамилией: Владислав Ягелло.
Хочу пригласить Вас просто погулять по ухоженным улочкам и тропам.
I.Туристические трассы
1. Три восточные трассы
Посещение деревни хочу начать с «Мазовецкой стороны», со школы, то есть на юге деревни.
Возле школы находится автобусная остановка, если кто-то приехал со стороны Серпца а значит и Варшавы, пусть выйдет с автобуса и поклонившись могилам погибших пойдет в направлении основного кладбища в восточном направлении на озеро и лес называемый Рак.
На озере можно посидеть возле костра, на кладбище в Раке можно легко погрузится в размышления про войну. Обогнув озеро с северной стороны можно наткнуться на средневековый курган, на котором археологи нашли драгоценный клад золота и серебра.
Курган примыкает к «лошадиной ярмарке» в северной части поселка. Если у нас нет лодки или мы плохо плаваем, зато любим прогуливаться то наш путь можно продолжать, навещая деревни Щавно, Окалево и Шустек.
Я назову такую трассу «Луговой». Этой болотнистой дорогой мы навещаем родные места моего папы.
Приглашаю посетить Окалевский Дворец и каплицу Кармелитской Богородицы.
Еще дальше на восток вам встретится деревня Червонка, Зофиево, Шведзебня и живописный, епископский городок Гужно.
Пересекая лес в восточном направлении можно попасть в Зелюнь и возвращаться через Любовидз и Сиберию на Калеи и Млечувку. Такие путешествия возможны только на велосипеде. На пути увидите в Гужно Замок плоцких епископов, костел в Зелюни с византийскими фресками, дальше любовидзкий и сиберийский костелы.
Получится трасса в 40 с лишним километров, а значит, что для упрямых и выносливых можно тут организовать интересный марафонский маршрут.
Путешествую по этой трассе однажды на велосипеде с младшим братом, мы сломали велосипед в буквальном смысле пополам. Видно был уже достаточно проржавевшим и пассажиры явно нелегкие.
Пришлось два куска велосипеда тащить к бабушке на Червонку, и там их папа отдал кузнецу, а тот их заново сварил.
Такой «марафонский вариант восточной трассы назову «сибирским» из-за наличия живописных лесов, а также из-за названия поселка Сиберия в котором дедушка Чеслав с бабушкой Яниной где-то в 1937 повенчались.
Этими дорожками ходил и мой папа в Скрвиленский костел после пожара дома в Калеях и переезда на Червонку, это мог быть 1946 год, именно тогда мой папа принимал в Скрвильно первое причастие и видел я соответствующую бумагу в форме открытки свидетельствующую о событии.
После трассы Луговой и сибирской, предлагаю еще один вариант на велосипед в деревню Щавно, Ясены, потом костелы в Петжике, Понятово и Хамске, дальше городок Замойских с разваленным дворцом великого канцлера Андрея, костелом в стиле барокко...
Дальше на обратном пути неоготический костел в Лютоцине и деревушка Храпонь в который рос будущий редемпторист Ян Сковроньский аргентинский миссионер.
Эта трасса напоминает сибирскую по количеству живописных лесных массивов, и поэтому назову ее «Лесной трассой». Она тоже достигает 40 км и подходит на марафон. Я эту трассу одолевал тоже на велосипеде в возрасте 16-ти лет.
2. Западные «Мазовецкие» трассы: Лукомская, Скемпская и Уршулевская
Мазовецкая трасса в трех вариантах начинается тоже возле школы и ведет на юго-запад.
Путешествуя в сторону Лукомия навещаем Замбжыцу, где росли два известные мне братия марианского ордена: отец Янушкевич и брат Тадеуш Гурски. В этих места живописными извилинами течет река Скрва, которая становится все шире. В Лукомье удивительной красоты деревянный храм святых Петра и Павла.
Из Лукомя похоже как последней «Лесной трассой» мы попадаем в Лютоцин и Храпонь.
Вобщем трасса мягкая, по километражу получится в пределах 30-ти км.
Иная трасса Скемпская известна поколениям пешеходов из Скрвильна ведет через Замбжыцу до храма святого Лаврентия и до Щутова где неоготический храм расположен живописно прямо на берегу прекрасного озера. Дальше путешествие через лесную полосу в сторону Гуйска расположенного на трассе Варшава Торунь. Еще десять километров по этой трассе на север и мы попадаем в бернардынский санктуарий Скемпской Богоматери. Паломники ходят этой трассой 7-го сентября в канун праздника Рождества Богородицы, благодарить за плоды земли.
Третья трасс Уршулевская ведет через Замбжыцу до деревянной церквушки св. Лаврентия. Не попадая в Щутово, мы поворачиваем на север трассой Серпц-Рыпин на прекрасное Уршулевское озеро.
Возвращаясь в Скрвилбно делем крюг на северо-восток и через поселок Пуща и деревню Скудзавы а также Руда выходим прямо возле скрвиленского костела.
В Пуще находится ЖД вокзал, из которого по юности я частенько топал домой 8 километров, так как в Скрвильно нету ЖД. Руда примечательна для меня лично тем что моя мама после завершения учебы в Липновском лицее получила здесь первую работу в качестве учительницы.
3. Поморская Трасса
Это просто предложение погулять по поселку сначала улицей колония в сторону Шуцей прекрасным проспектом, высаженным каштанами. По этой улице расположен медпункт и аптека в здании бывшего роддома. По этой улице жил некоторый безбожник-поэт по фамилии Заенц.
Усилиями декана Пташкевича примирился он с Богом. Там жила семья Микса у которых родился ребенок негритенок, сенсация тех времен для деревенских людей.
Там тоже жили Калиновские, которых сын поступил семинаристом в Салезианский орден и рукополагался в Аргентине.
Паралельно главной и шумной улице Рыпинской тянется бывшая улица «» июля. Полагаю, что название поменялось. Улицей этой мы минуем бывший вокзал узкой колейки соединявшей когда-то Рыпин и Скрвильно. По ней транспортировлся лес из Главного Лесничества. Дальше нам встречается так называемый «Новый Рынок». На нем когда-то торговали лошадьми, но теперь там поселок трехэтажных домов. В этих домах живут мои родычи Мартин и Агнешка, осиротевшие дети дяди Яна Вишневского.
Рядышком находится домик Вильчинских. Это семья нашей школьной уборщицы пославшей старшего сына учиться в Паллотинский Орден.
Поворачиваем на юг и попадаем на обширную площадь, на которой кончается улица Широкая, примыкая к Рыпинской. Там находится небольшой автобуссный вокзал.
При этой площади стоят краные дома из «трофейного кирпича», обретенного в парке на территории покинутого хозяевами «Панского Дворца», несколько малых деревянных строений. Был ставок для пожарников, и стояла до войны синагога.
4. Оборская Трасса
По улице Широкой стремясь на юг, мы можем вернуться извилистой дорогой среди частных низких лесов в Руду, Скудзавы и Пущу. Дальше Рогово, Кобжинец и деревня Хута примыкающая к Любянкам и Кармелитским Оборам. Это значит, что выведет нас эта трасса в родные места моей мамы.
В Рогово неороманский каменный храм. В Кобжинце живописные холмы. В Оборах встретим великолепный кармелитский монастыр с многовековой историей.
По этой трассе повез министрантов однажды отец Струс своей «Варшавой» или «Сиренкой», только такие частные машины двигались в половине семидесятых по нашим польским деревням.
Дальше мы посетили Голюб-Добржинь и Бродницу. Возвращались возможно через Шведзебню или Рыпин.
В любом случае трасса обойдется в пределах 80 км и будет это самый великий подвиг если ехать велосипедом. На этой трассе самое великое количество историчесикх сооружений и впечатлений общего наследия Польши и Тевтонцев.
5. Пограничье Добржиня и Мазовии
Скрвильно расположено на пограничье Добржинской Земли и Мазовии Плоцкой. Природной границей этих двух исторических регионов северной Польши является река Скрва. Добржинская сторона хорошо и плотно заселена и застроена, на мазовецкой стороне поселка движение только что начинается в связи с ростом значения главного местного предприятия межрегионального характера Генерального Лесничества.
Штаб квартира предприятия в моем восприятии это «дворянский домик», деревянный, но стильный, покрытый всегда свежим слоем темной грунтовки (возможно марганцовка). Рядом с лесничеством старый «панский мост» и плотницкий цех с высоким старинным дымоходом…
Речка рядом с лесничеством покидает озеро, так как феномен Ангары протекающей сквозь Байкал и здесь присутствует и озеро получается сквозным. Именно тут на «Панском мосте» мы, деревенские дети чаще всего проводили лето, так как в других местностях речка слишком уж маленькая, чтобы в ней можно было нырять.
Следуя дальше в сторону Щавна и Петржика на Восток можно понаблюдать лесничьий поселок в стиле финских домиков, дальше описенное ранее кладбище Рак, пляж на мутном, поросшем водорослями озере, в котором искуственно заселили «беловежских бобров»…
Большинство организации, костел, белый Дом, Банк, почта и прочее по правой, добржинской стороне речки.
Учится, однако, все мы ходили на левый берег, а значит на Мазовию.
6. Бежунская улица
Четко на юг ведет бежунская улица. Можно по ней следовать в Журомин и Варшаву. Бежунская улица выводит тоже в сторону Серпца и на Плоцк.
Улица начинается на перекрестке возле школы и завершается на перекрестке возле парикмахерской и ресторана. Дальше на север переходит она в улицу Рыпинскую. Эти две улицы являются главной «магистралью» просекающей поселок с юга на север.
На этой улице жило трех учителей: пан Марцинковский (в старом корпусе школы), пани Клясинская (математичка) и пани Томашевкая от биологии. Рядом с последней жила уборщица по фамилии Суская. Примечательно, что этой женщины я никогда не встречал в храме. Жила одиноко с сыном Вальдемаром известным своими хулиганскими выходками.
Напротив Клясинской живет семейство Бжуска. Четверо парней с имиджем вундеркиндов из числа, которых самый старший Кшиштоф и самый младший Ярослав провели многие годы в Семинарии. Кшиштоф помимо порочного произношения и непривлекательной внешности стал священником, Ярослав, имеющий все преимущества, которых не хватало старшему брату, все-таки на четвертом курсе Семинарии начудил настолько, что был отчислен и ныне пополняет семейку местных алкоголиков.
На той же улице возле школы расположен стадион, на котором всерьез занимался футбольный клуб Скрва, из которого до национальной сборной Польши попал брат моей однокурсницы Гражины Марек Островский.
В половине семидесятых все улицы в Скрвильно были покрыты каменной поверхностью. Асфальтировать их стали, когда я учился в седьмом классе.
За мостом по добржинской стороне улицы Бежунской находилось похоронное бюро Вонсовских, магазин, ресторан, парикмахерская и несколько древних строений из красного кирпича.
7. Улица Рыпинская
На улице Рыпинской находится большинство самых крупных магазинов, банк, почта, «белый дом», пожарная охрана, новая библиотека, молокозавод, два столярных цеха. На этой улице живут две мои учительницы: пани Пончковска возле почты и пани Зелиньска рядом с молокозаводом. Первая преподавала польский язык, вторая – пение. Она учила нас также игре на музыкальных инструментах и вела хор, в котором пел и я. Обе женщины довольно приятной внешности, но почему-то студенты их не переносили. Пани Зелинскую называли уткой. Рыпинская – самая длинная улица в поселке, центре стоит несколько старинных особняков из красного кирпича. За почтой и молокозаводом начинается застройка времен Эдварда Герека. Здесь стоились скоропостижно разбогатевшие карьеристы. На последнем перекрестке теоретически поселок и заканчивается, но в 80-е на продолжении Рыпинской построили свои дома м предприятия поселковые олигархи. Поскольку все они числятся членами одного клана «многодетной семьи Романовских», в народе эта часть поселка называется Романково. В конце этого небольшого поселка вырос также мой классный руководитель пан Богуслав Гуральский и его брат священник, преждевременно ушедший из жизни.
8. Костел
Наш приход возник в средние века, и готический храм просуществовал до конца 19 века. После Январского восстания пришлось строить его заново. В нынешнем виде он имеет классический вид: с четырьмя десятиметровыми колоннами у входа и столькими же внутри храма. Колонны разделяют святыню на 3 нефа. В Главном Алтаре – копия иконы Ченстоховской Богородицы, перекрытая отвесной иконой Преображения Господня. Икону Преображения поднимают только по воскресениям, пользуясь хитроумно спроектированной лебедкой. Открытие происходит под звук органа в начале службы и точно так же икона закрывается в конце богослужения. Резной деревянный алтарь 19-го века включает 3 яруса. На первом стоят высокие свечи, дарохранительница, и по обеим ее сторонам две высокие фигуры Ангелов, поддерживающих корону над Святыми Дарами. Там же находятся два входа, позволяющие обойти вокруг Алтаря. Над воротами статуи св. Станислава и Казимира в человеческий рост.
Второй этаж – писанная мною Ченстоховская икона. Третий этаж – Икона Пресвятой Троицы. На высоте 8 метров.
По периметру храма, начиная с пресбитерии вплоть до хоров, 16 окон, все они украшены разноцветными витражами в честь польских святых. В уголке каждого витража – имена священников или прихожан, пожертвовавших на изготовление украшений. Трудно запомнить все имена святых, но в основном, это святые последних времен, такие как Рафал Калиновский, Альберт Хмелевский, Каролина Куска, Максимилиан Кольбе. Возле органа на хоре два окошка: один из витражей посвящен покровительнице церковных хоров св. Цецилии в виде женщины, играющей на органе.
В нашем храме им. Св. Анны есть еще 4 боковых алтаря, напоминающие нам те времена, когда за Главным Алтарем можно было служить только одну мессу в день и каждую мессу служил индивидуально одним служителем. Легко догадаться, что наш храм, рассчитанный на 500 посадочных мест, был предусмотрен для того, чтобы в нем могли жить и служить 5 священников.
Левый боковой Алтарь, как и Главный, исполнен в эклектической манере, совмещающей два стиля: фигуры, колонны, Дарохранительница и венчающая макушку Алтаря круглые барельефы совмещали в себе нечто отдаленно напоминающее барокко и готику. Помнится, из двух фигур в левом боковом Алтаре одна представляет собой лик св. Франциска Ксаверия. В центре этого Алтаря копия известной иконы испанского художника Сурбарана, представляющая покровительницу нашего храма св. Анну в позе и наряде, напоминающих Монну Лизу. На ее коленях развернута Библия, к которой ручками и головкой тянется и прижимается девочка по имени Мария, ее дочь.
В правой нефе икона, представляющая чудо из Ланчиано, т.е. сцену, на которой молящийся священник возносил священную хостию, из которой вот-вот начнет капать кровь. Два дополнительных боковых Алтаря находятся в центральной части храма и представляют собою: справа – св. Антония Падуанского, слева – св. Михаила Архангела
Все названные иконы – копии работ известных авторов 16 столетия. Надо полагать, что художник, выполнивший заказ много путешествовал по миру и не исключено, что видел первоисточники собственными глазами. Возле Алтаря св. Антония Падуанского находится застекленная витрина с серебряной ножкой, напоминающей об исцелении дворянского ребенка из соседней деревни Окалево, в которой во дворце, принадлежавшем некогда богатой семье Хелминских, расположилась библиотека, а в ней, соответственно, библиотекарша Станислава Томашевская, младшая сестра моего отца. О замке и его хозяевах , в частности об исцелении ребенка, я слышал в детстве много легенд из уст бабушки Янины. Она же, по воле судьбы, стала второй хозяйкой прекрасного дворца, созданного в одном стиле с нашим костелом. Добавлю, что Крестный Путь во храме вырезан из дерева в таком же стиле, как все 5 Алтарей. Высота каждого стояния 1,5 метра.
Великолепие нашего деревенского храма, неадекватное нуждам поселка, – это своеобразный протест населения против решения царской власти уничтожить прежний готический храм. Такое решение было реваншем за участие жителей села в Январском восстании. Примечательно, что старые средневековые кирпичи были перевезены в районный город Рыпин, и именно из этого стройматериала была воздвигнута районная больница, в которой ровно через 100 лет после восстания, е.т. в 1963г. родился я. Пользуясь метафорой, я вправе говорить, что я родился в костеле и многие жители нашего района вправе повторить за мною «мы рождены в костеле».
9. Путешествие по Некрополю
В 50 м за храмом расположено кладбище, причисленное областной комиссией к рангу памятников. Такой честью мы обязаны опять-таки окалевским дворянам. Народ их называет «панские надгробья», и они действительно таковыми являются. В пределах дворянского сектора отделенного от «простых могил» невысокой оградой в готическом стиле, можно рассмотреть 4 надгробья, изготовленные из черного мрамора, в виде горизонтальных, плоских плит. Однако, рядом с плитами находится 2 постамента, на которых, опустившись на колени, два высокие, в человеческий рост Ангела, изготовленные из итальянского белого мрамора. Зимой Ангелов прикрывают двухметровыми деревянными ящиками для защиты от сырости и мороза.
Полагаю, что эти меры принимаются по требованию областного реставратора памятников.
Рядом с «панским сектором» находится не огражденный, но не менее впечатляющий сектор надгробий для духовенства. У нас похоронено более десятка священников и даже один семинарист. По правой стороне главной дороги, пересекающей кладбище на уровне могил священников, стоит впечатляющих размеров дубовый крест. Поскольку он посвящен памяти повстанцев, крест никак не обработан: кривой, изогнутый, он напоминает издалека фигуру рыдающего мужчины с распростертыми вперед руками. Интересны надгробия матерей наших священников. Одно из них представляет собой каменную стену, на фоне которой – копья статуи из Ватиканского Собора Святого Петра работы Макельанджело Буонаротти: Мария держит в объятиях снятого с креста Иисуса. Через центр кладбища протекает ручеек, поэтому в самой середине находится живописный мост, а за ним, в конце кладбища – овеянная легендами семейная могила Копровских. На наружной стороне пещеры – два десятка табличек с памятными стихотворениями, по форме и содержанию напоминающими «Трены» Яна Кохановского. Внимательный читатель легко сообразит, что один из членов семьи, посвятивший своим близким все эти стихи, любил их и подлинно скорбел. Легенда, связанная с могилой, заключается в следующем: говорят, что автор стихотворений, увлеченный работой, не уходил ночевать домой, а ложился спать внутри пещеры рядом с гробом покойной супруги и других родственников. Завершив работу, вскоре сам скончался и покоится там же.
Моих семейных могил всего несколько, но все они, по случайности, находятся рядом с дубовым крестом повстанцев. Дедушка Чеслав Вишневский, два брата моего отца Ян и Иосиф, а также мой двоюродный брат Роберт. В том же секторе лежит мама моего одноклассника из начальной школы и нынешнего священника Стефана Цегловского. Тут же неподалеку один из участников детских игр, которые организовал я для соседей, будучи семинаристом. Мальчишку звали Олек Слувковский. По народной версии, он погиб в Торуне в подростковом возрасте от передозировки наркотиков. Это единственная могила на нашем кладбище, на которой рядом с крестом изображена в мраморе любимая гитара парнишки.
10. Улица Зеленая
На запад от храма ведет улица Зеленая, на которой проживают родственники отца Стефана Цегловского, а также отца Крашевского, ректора высшей Семинарии в Плоцке. Кроме того, семья Чайкосвких, потомственных учителей, и пани Мровинская, моя преподавательница математики, которую мы звали «муравушкой».
11. Улица Костельная
На улице Костельной находится большое количество довоенных каменных и деревянных стильных домов. На этой улице стоял киоск, фруктовый магазин наших однофамильцев Вишневских, продуктовый магазин Чяхоровских, стильная аптека и громадный ДК, который народ по инерции называл всегда «католик», а все потому что здание, в котором в одночасье поместили кинотеатр и библиотеку, строилось до войны на средства прихода и называлось «католический дом». В конце 80-х здание и некоторые участки вокруг него были возвращены приходу, и с тех пор, кроме рождественских сценок, в этом здании проходили каждым летом 3 тура детских лагерей под руководством и на средства церковного движения «Оазис». В этом же здании проходило в 1991г. угощение для моих родственников, приехавших со всех уголков страны, чтобы присутствовать на моем первом богослужении.
С 1973 по 1977г. на улице Костельной под номером 14а жили мои родители и мы, четверо детей. Кроме меня, священниками стали еще 2 других пацана с моей улицы и моего поколения: старший на 3 года Веслав Барански и младший на 6 лет Веслав Шимански.
На нашей улице вырос и еще один известный мне священник, старик по фамилии Биджицкий. Я узнал о нем, став семинаристом. К моему удивлению, он оказался родным братом еще одного из моих учителей математики.
Через забор дома №14был не асфальтированный проход между улицами Широкой и Костельной. Часть этой территории занимал водоем, в котором мы ловили головастиков. Другая часть пустыря, на котором мы беззаботно играли в футбол, оказалась пустырем на месте разрушенной немцами синагоги. Я оставался в неведении многие годы, и только, став семинаристом, я обратил внимание на рассказы старожилов о трагической судьбе наших поселковых евреев. Именно тогда до меня дошло, почему некоторые магазины и ныне в народе сохранили еврейские названия и откуда у нас в деревне так много многосемейных особняков. Напротив нашего дома никогда не происходило никаких преступлений. Секрет в том, что мы соседствовали с участком милиции.
12. Улица Парковая и Цветочная
Остается описать улицы Парковую и Цветочную, которые сливаются в одно на углу Парка и Хлебзавода. На улице Парковой стоят и ныне казармы из царских времен, так как Скрвильно было поселком Российской империи, прилегающим к Прусской Границе. Значит, стояли тут погранвойска.
Рядышком так называемый «железный магазин», то есть контора, в которой можно приобрести все инструменты по хозяйству, начиная с шурупчиков и гаечек, завершая мотоциклами.
Парковая и сам парк это мрачные и запущенные местечка. Главная причина в том что на углу этой улицы расположен ресторан «Лесный», после закрытия и до открытия которого все местные алкаши кочуют именно в Парке. В казармах живут в основном неблагополучные семьи, в которых нередко случались кроме пьянок еще и суициды.
На этой улице у парикмахера по фамилии Мэллер я сшил свою первую сутанну. Дочь паримахера вскоре повесилась. Пикантным стало то обстоятельство, что до свадьбы оставались считанные минуты, и никто не мог понять, почему она решила так поступить. В школе мы часто видели друг друга. Она была старше на меня всего лишь один год.
Похоже поступил светловолосый парень по имени Лешек, которого местные ребята называли «Надежда», так как в трудную минуту он забивал гол и футболисты радовались победами. Он был найден в лесу с веревкой на шее.
На цветочной улице, которая скорее переулок, жил наш школьный водитель пан Ольверт, на этой же улице была «агрономувка», то есть дом агронома Вержбицкого.
Что касается парка, то является он одним из самых прекрасных в округе. Там находится удивительный ставок и ручей, запланированные так, чтобы «панские дети» могли изучать географию. Кроме каштанов, ростут здесь буки, тюльпановые дерева, магнолии и эвкалипты. Кроме костела и кладбища это третий памятник в поселке.
В парке есть асфальтированная площадка для волейбола и «гора», вернее засыпанный песком погреб, в котором как в холодильнике, паны держали припасы продуктов. Ныне дети пользуются возвышенностью, чтобы кататься на санках.
Замерзший ставок применялся как каток для детей, у которых были коньки.
13. Улица Торговая и Луговая
На этой улице находится СТО и заправка.
Здесь ранее работала главным бухгалтером моя мама.
Дальше склад и оптовый рынок стройматериалами, углем и прочими товарами.
Ветеринарная больница и самая великая гордость улицы Рынок.
Каждый четверг движение тут как на Маршалковской. Приезжают коммерсанты из нескольких окрестных областей. Наезжают тоже челноки из СНГ и Тиры из Германии, чтобы скупать лошадей.
Сюда приезжала торговать цветами старшая сестра мамы Филомена, здесь ее сын Славек нашел себе супругу.
На том-же рынке, который пустует среди недели, мы с детворой в мои семинарские годы начинали прогулки на «шведскую горку», то есть на средневековый курган, откуда распростронялся прекрасный вид на озеро и островок.
Улица Луговая совсем новая, это единственная незастроена в дни моего детсва часть поселка. Ныне, и там живут люди. В частности построил себе новый дом сын пана Мончковского, который был нашим соседом на Костельной, и имел частную, швейную конотору. Построились там и учителя Бернацкие.
II. Наша школа
Предыстория
Школа, изначально была невеликая, но стильная, солидная, довоенная.
В семидесятые вынуждали деревенских парней посещать «фермерские курсы», после начальной школы, дабы получить «лицензию» частного предпринимателя. Это стало стимулом, чтобы продолжить немного профессиональную подготовку. Учителя получили дополнительную статью доходов. В нашей школе с тех времен хранились экспонаты сельскохозяйственной школы в классе, где проходили уроки по пению.
В этом здании было четыре зала, но не было зала для физкультуры.
Наступила эпоха Эдуарда Герка, который распорядился начать реформы Просвещения. Она заключалась и в том, чтобы упразднить деревенские школы и возить детворы в укрупненные «средние школы» до больших поселков и городов. Такой укрупненной школой должна была стать и наша школа, которая возводилась ударными темпами, но не без погрешностей.
Новое, трехэтажное крыло запустили в 1975-том году и мы действительно увидели вместо деревенской школы для 300 детей, эдакий комбинат на 500 с лишним.
В это время пригласили бородатого дизайнера, который изготовил красивый гипсовый бюст Мицкевича и много стильных стендов украсивших все этажи обновленной школы. Стали поговаривать, что нашей школе вернут довоенное имя Адама Мицкевича. Так оно и было.
Вот теперь, когда мы познакомились подробно с поселком, давайте знакомиться со школой и ее героями, такими, какими я их запомнил.
1. Франик Цегловский
Начинаю свое повествование с Франциска по нескольким причинам. Во первых он юморист и всех в школе умел вводить в хорошее настроение. Во вторых, потому что он внезапно покинул этот мир. По внешности лысый и рыжий нам детям казался стариком, но полагаю, что умирая имел немного более 40-ка лет.
Он занимался скаутами-харцерами, вел всячкские соревнования, организовал палаточные лагеря, экскурсии и походы.
Мне кажется, что с его уходом наша школа сильно потеряла.
Я ему благодарен палаточным лагерем на озере Кшенте возле Шведзебни и Гуйска, куда попал я в четвертом классе. Он меня направил в пеший поход по Тухольской Пуще. Я ему благодарен за поездки в Уршулево, Плоцк, Быдгощ, Святую Липку, Ольштын и Кентжин (штаб квартира Гитлера). Также ему я благодарен за первый опыт вожатого в лагере для харцеров на территории города Влоцлавек.
2. Йосиф Бедржицкий
Пана Бедржицкого называли «Panewka» (какая-то деталь, переводящая в колесах велосипеда, возможно по-русски «шестеренка»). Чаще еще обзывал мы его кличкой «Павда», так как добавлял он в своей речи лишнее слово «правда», и буква «Р», где-то терялась.
Учил он нас математики, после нескольких других учителей этого предмета и кажется, был лучшим мастером своего дела.
Невысокий, рыже-седой, коренастый и шутливый.
Девчатам, особенно тем деревенским, которые приобрели женские формы, ставил гораздо лучшие отметки за одну возможность прикоснуться к ним и прижаться, что получалось у него довольно «невинно» и кроме насмешек не вызывало никаких других реакции публики.
3. Пан Сконечный
Сконечный, черная и загадочная лошадка. По внешности седой, и именно такую немудреную кличку подарила ему молодежь.
Похоже Пану Бедржицкому, любил подвыпить и иногда являлся на уроках с красными щеками, хотя тогда мне было сложно найти взаимосвязь, я старался не грешить даже в мыслях против моих руководителей, но теперь понятно, что он был явно заторможенный по этой же причине.
У него было сильное увлечение природой. Сам состоял в обществе охотников. Привил в нас любовь к лесу и природе вообще,заставляя сажать ежегодно молодняк и приглашая порой гоняться за зайчиками, которые потом содержались в клетках и якобы отправлялись во Францию.
На занятиях по труду научил нас делать теннисные ракетки и будки для птичек. Учил нас еще Географии, требуя названия всех стран мира, поочередно спрашивая их названия по континентам. Был членом и даже главой местной партийной организации и на этой почве, сильно «рехнулся». Навязчиво утверждал без связи с темой уроков, что материя вечная, что все движется, Бога нет и Русская культура, выше польской. С этим последним никак не мирилось мое маленькое сердечко. По урокам истории я знал совсем другое.
По сей день с трепетом вспоминаю этот внутренний конфликт и желание поспорить с преподавателем.
4. Пан Марцинковский
Этого учителя мы называл «Лысый». Мне было жалко слышать такое про любимого преподователя. Да он внешне строг, но на уроках открывал нам сердце и особенно при воспоминаниях довоенной, свободной Польши его лицо закруглялось в милой улыбке.
Он нам преподовал польскую литературу в младших классах. Все его движения и слова учили меня уважать прошлое.
Говорил он нам с ностальгией, что были такие времена, что учитель мог себе позволить путешествие в Китай летом, на заработанные среди года деньги.
Он был совершенно другим человеком, нежели Сконечны. Разница в десять лет, но полное идеологическое несовпадение могло и детям бросаться в глаза.
Этот учитель привил моему подсознанию мечту о поездке в Китай.
Сам Марцинковский богатым не был и никуда не путешествовал. Китай устроил он себе дома живя «за китайской стеной» непонимания и таинственности. Я бы сильно не удивился, узнав, что наш учитель, сторонник или член Краевой Армии.
Запомнился мне он сутулящимся велосипедистом. Я видал иногда его сына, но никогда не приметил его с супругой. На удивление и в костел попадал он редко.
Этот человек носил в себе какую то странную тайну и грусть связанную с войной. Возможен и второй вариант. Он вероятно разведен или вдовец, самостоятельно воспитывавший сына…
Чтобы это не было «Это» отпечатлелось навсегда на его лице.
5. Пан Копчинский
Один из числа многих директоров нашей школы. Времена вроде стабильные, застойные, но все же директора кругом менялись.
Высокий, подтянутый мужчина с длинной белой прической.
Всегда с улыбкой, но хитрой, загадочной, саркастичной.
Такой себе школьный аристократ. Вел себя скорее как преподователь лицея и на такого более подходил. Его класс по физике имел хорошие пособия и оборудован был иначе, чем все остальные. Место для учителя было приподнятое на одну ступеньку выше, и доска была двухэтажная. Все это придавало серьезности занятиям.
Его родная сестра и вдова после Франика Цегловского, тоже учительница.
В мои семинарские годы дочь Копчинского заканчивала Пединститут и собиралась идти по стопам папы.
6. Бернацкие
Пан Бернацкий попал в нашу школу сразу после Академии Физкультуры, поэтому привез нам из Гданска множество воспоминаний из своей студенческой жизни в частности про то, как дабы выжить выгружал по ночам составы с вагонами полными угля.
Говорил, что пригал с шестом и получил сериозную травму. Я не мог представить, как с его низким росточком можно было прыгать высоко. Человек явно комплексовал и находил в детях благодарных слушателей всем своим мрачным воспоминаниям.
Завел он занятия вне учебы, на которых всякими упражнениями старался из нас сделать спортсменами. Тогда в школу привезли много интересного оборудования. Маты козлы, тяжелые мячи, воллейбольные и баскетбольные. Мы стали узнавать все больше конкуренции, нежели примитивный футбол, который мы до сих пор играли на занятиях физкультуры. Со временем Бернацкий помужал и даже какое-то время был директорром школы. Тогда, однако, на время стал идолом группки юношей, среди которых и я вдруг загорелся на время к физкультуре. Меня ранили дурацкие, пошлые анекдоты, которых он не стеснялся рассказывать детям, но яд потихоньку проникался в сердце и незаметно из порядочного парнишки я становился готовым принять и всякую нечисть, которая лилась из его уст.
.Супруга Бернацкого, по всей видимости, местная, тоже была учительницей, но учила лишь моих младших братьев, мне эта честь не досталась быть ее учеником. Судя по ее сдержанной улыбке, она являлась человеком более сдержанным и нравственным. К своему удивлению заметил я со временем, что оба супруги посещают церковь регулярно.
7. Чайковские
Пан Чайковский был первым из династии многочисленных директоров школы, стоит отметить, что все эти смены явно попахивали интригами и не без значения, как и на других работах в те годы были всякие интриги на почве партийности или беспартийности. Очень удобная для карьеристов ситуация. Они всегда оказывались в выигрышной позиции, даже не имея должного образования, оказывались на пику. Вся атмосфера тех времен была насыщена чем-то для нас детей непонятным.
Ныне такое явление называется «соревнованием крыс». Корень этих нездоровых соотношений явно кроется в ПНР.
Супруга Чайковского и его дочь тоже учителя.
В нашей деревне явление набора учителей по принадлежности к семейному клану тоже нередкое.
8. Пани Манельская
Единственный карлик в нашей школе.
Моя первая классная руководительница после переезда с Зелюня в Скрвильно.
Соседка Гуральских по прилегающей к школе улице Лесной.
Она вскоре ушла на пенсию. Кроме благодарности за хорошие книги, которые она нам принудительно выделяла из школьной библиотеки я к ней не испытываю никаких других чувств. Если не ошибаюсь, она была курящей и церковь не посещала.
9. Пани Колясинская
Худая, всегда скромно одета в черных нарядах, женщина, которую мы обзывали неуважительно «шприхой», что является намеком на ее телосложение. Женщина любила сплетничать, и это отрицательное что помнится мне о ней. Положительно то, что из всех преподователей я ее видел в костеле чаще всех. Она жила прямо во дворе школы, и ее муж был простой фермер.
10. Бася Гуральская
Пани Барбара, супруга нашего преподователя по истории Богуслава. Не имела великой харизмы, но строгостью и компетентностью достигала неплохих результатов.
Явно любила свой предмет и всех заставляла уважать себя.
Редко видел я ее с улыбкой, но со временем все чаще.
11. Пани Зелинская
Пани Зелинская в одно время работала вместе с моей мамой учительницей в соседской деревне Руда.
На удивление это старое знакомство никак не проявлялось в жизни. Они с собою почти не общались в мои школьные годы. Только попозже, когда ее муж лесник, стал себя вести на-подобие нашего папы они стали жалеть и навещать друг друга.
Ее единственная дочь Анна была одноклассницей моей сестры Маргариты.
12. Пани Томашевская
Преподавательница Биологии. Строгая, умела громко и продолжительно смеяться над нами, когда мы в чем-то не успевали. Делала нам частенько неприятные проверки знаний. Ко мне относилась удивительно мило. Секрет раскрылся косвенно. Я узнал, что она знакома с детства с моим папой и видно родом с тех же Калей или Млечувки, в которых рос папа.
В годы студенческие я частенько бывал в гостях у ее сына одногодки Петра, иногда к нашим встречам присоединялась младшая сестра Петра, ставшая на время наркоманкой, но поднявшаяся именно с религиозных побуждений. Я ее видел часто на пути в Ченстохову. Кажется, она тоже учит в школе.
13. Пани Серадзкая
Преподовательница польского языка, очень приятная внешне,молодая и привлекательная женщина.
Мои одно кашки частенько пускали слухи что «Серадзкая скоро рожать будет». Не знаю была ли она тогда замужем, но слухи никогда не подтверждались.
Мне нравился способ проводить уроки. Мы много читали, и она требовала пересказывать прочитанное собственными словами. Это было в те годы мое любимое занятие.
Она подсказала нам на конец школы почитать себе Улисса, ирландского писателя Джеймса Джонса..
14. Оса по математике
Фамилию очередной преподавательницы математики не вспомню.
Называли мы ее Осой. У нее не было мужа и она была чрезмерно нервной и дерганной женщиной. Ей ничего не стоило потащить ученика за уши, хотя теоретически мы не должны были этого терпеть и даже об этом знали.
Маленькие города
Один из поколения мятежных польских поэтов сталинских времен, покончивший с собою Тадеуш Бурса, писал в одном стихотворении, исполненном слов благодарности к Богу за многие блага, завершает свое сочинение примерно такими словами: «Благодарю Тебя Боже, что я не родился в Колюшках, ни в каком-то ином малом городке…
Я ненавижу маленькие города»
Я с некоторым пониманием отношусь к сказанному им, но никак не смирюсь с этим пренебрежением к поселкам и местечкам, распространенным в среде «городских», особенно «столичных интеллектуалов».
Эпоха начитанных снобов, кажется, завершается.
И, слава Богу. Я раньше комплексовал а теперь скажу без оглядок.
«Я благодарен Боже, что есть на свете маленькие местечка.
Спасибо тебе, что я в них рос, и вырос именно таким: недоучкой графоманом!»
Мне в чем-то понравились Колюшки и сотни местечек, которые я в подростковые годы исколесил автостопом, на ЖД и пешеходом.
Благодарю тебе Боже за родной город Рыпин и поселочек Скрвильно!
Мне говорили, что где-то в Варшаве существует общество любителей Скрвильна. Узнал я, что есть какие-то ежегодные соревнования проходящее в Скрвильно по дальним дистанциям. Видел я тоже местную газету и слышал часто проект чтобы поселок переоформить городом. Как бы там не случилось, я люблю Скрвильно и желающих посетить эту местность, приглашаю непременно сделать это.
О. Ярослав Вишневский
1 ноября 2006, Пекин