Часть Пятая: Центральный Район
В список прихожан в Центральном районе Макеевки вошло самое большое количество прихожан, и говоря откровенно, специфика этого района состоит в том, что хотя расстояния между квартирами прихожан относительно невелики (самые отдаленные дома находятся поблизости ЖД вокзала а значит 8 км от каплички), однако не возможно физически обойти все эти адреса в один день без риска халтуры.
В центральном районе как полагается немало церквей.
Неподалеку Менделеевского рынка расположен один из 4 Залов Царства Иеговистов.«На 3-5» а вернее по улице Депутатской еще один небольшой Баптистский храм.
В Центральном районе находятся кроме ЖД еще автовокзал и автостанция. Сам не пойму в чем разница. Дело в том что с автостанции возле Универмага ходят маршрутки междугородних сообщений, а на автовокзале, который расположен по улице Плеханова ходят все городские маршрутки.
По той же улице Плеханова встретить можно два солидных храма. В западном направлении церковь Баптистов расположена живописно в городском парке. При этом храме действует Богословский Институт и находится областное правление ЦХБ.
На восточном направлении Православный Собор св. Георгия.
Церковь вознесена при градоначальнике Джарты. Ходят слухи, что храм строился не только на личные средства небедного чиновника, но и все местные предприниматели должны были внести лепту в строительство. Как бы оно не было, собор получился громадный, и довольно красивый. Две меньших размеров церквушки можно найти на т. н. « 92-х квартирном», и «на Пушце». Макеевчане называют остановки и адреса согласно местному обычаю а не официальным названиям. К примеру, сохранились в народе названия поперечных улиц. Их раньше именовали согласно возрастающим (к северу) номерам. Говорят «на 22» или на «12» и водитель маршрутки понимает, что надо остановится на Линии 22 или 12.
Как положено, в Центральном районе расположена Городская Администрация, главпочтамт, и много других учреждений такого рода.
Есть поблизости мэрии Гуманитарный Институт. По улице Ленина еще один небольшой Вуз, кажется Экономический и Строительный Техникум. Педучилище и Музыкальное Училище на Бутовском Перекрестке.
1. ЯДВИГА КАШУБСКАЯ-ЦЕМБРОВСКАЯ
На колядках у Цембровских я услышал много интересных рассказов. Больше всего, однако, понравился мне польский стишок, который оба супруга, выучили наизусть. Выясняется, что никто из них не посещал польскую школу, но в детстве в Могилеве Подольском, откуда родом паном Ядвига, родители разрешили ей посещать частные уроки у «горбатой Ани». Пани Ядвига посещала эти уроки вместе с сестрой и благодаря -им по сей день говорит и читает по-польски без акцента.
Родители были простыми рабочими. Папа работал на машиностроительном заводе, мама изготовляла сетки из конского волоса.
Оба родители были богобоязненны, начинали и завершали день совместной молитвой, в которой участвовало еще четверо детей.
Жили мирно, и Ядвига не помнит, чтобы дома, происходили какие ни будь ссоры.
Мама была на два года старше папы и умерла в возрасте 80 лет. Папа жил дольше и умер в возрасте 86 лет…
Пришлось им вкусить, что такое голодомор.
Папа был коротко на войне.
Ядвиге было 12 лет, и она хорошо помнит, как забирали папу в армию: босиком!!!
Когда вернулся, жизнь не складывалась. Чтобы прожить, сушили листья из липы и жевали их так как ныне детки жуют жвачку или «чипсы» .
Покупали тран (елей из кита) в аптеке, ели мамалыгу и сухие груши.
Это поколение моих прихожан испытало на себе столько много неурядиц, что кажется, ныне невозможно их сломать. Однако моих прихожанок посещают трудности из самой неожиданной стороны. Больно им, когда дети и внуки сторонятся от церкви и никак не почитают старших.
Пани Ядвига попала на Донбасс немного иначе, чем обычно. Она не вербовалась, и ее не принуждали. Ее «делегировали»!
Она окончила Торговый Техникум, и в таких специалистах нуждались на Донбассе. Однако, когда предъявила в Донецке свое направление вдруг оказалось, что уже мест нету!
Этот диалог услышала случайная женщина и сжалившись над молодой симпатичной девушкой воскликнула «есть места, но в Макеевке!»…
Как ангел хранитель, забрала с собою Ядвигу, нашла для нее работу и квартиру, и в конце концов познакомила с будущим супругом, паном Цембровским.
Когда я стал расспрашивать «как это было, расскажите поподробнее», она ответила «я как раз готовила голубцы, он пришел на вечеринку и наверно голубцы ему подошли по вкусу».
В Макеевке родились у Ядвиги два сыновья и дочь, она дождалась четверо внуков. Старшему внуку уже 20 лет, самая младшая внучка Ксения 13 лет.
Порой встречал я эту красавицу в капличке. Бабушка гордится, что удалось девочку научить польский стишок «горбатой Ани»…это все что удалось ей сделать в плане духовного наследия.
Сама Ядвига продолжает часто ходить в часовню, но дети и внуки скоро растворятся в «унификованных» волнах народов и религии на Донбассе.
Вот он стишок «горбатой Ани»:
Czekaj panie ogrodniku.
Co ty wieziesz na koniku?
Nic nie powiem, mój jedyny
W tym jabłuszko, w tym malina.
A dla kogo? Dla tej pani,
Co ciekawych dzieci gania.
A dlaczego ich nie chwali?
Bo to brzydko, kiedy mali.
Wypytywać się nie trzeba
A to co im, co do tego.
A któż pyta a ty duszko
Ale za to masz jabłuszko.
Подожди пан Огородник
Что везет твой коник
Не скажу мой дружок
Малины и яблоко
Расспрашивать нелепо
Зачем знать тебе об этом
Кто спрашивает, ты серденько
На, возьми яблоко
Для кого? Для той пани,
Она любопытных детей гоняет
А почему же их не хвалит?
Ведь не красиво когда маленькие…
2. ВАНДА ЛИШАК-РУДЗЕВИЧ
Осенью 2003 года стояла прекрасная погодка. Макеевка в центре смотрелась очень милым городом, не хуже тех впечатлительных поселков, которые так мне понравились в Корее.
Приход в свою очередь, чем то напоминал мне маленькие японские общины католиков где-то в пригороде Кавасаки или в далеком Куджи.
Там тоже преобладали старички, и количество прихожан не превосходило трех десятков.
Все говорило мне о том, что я опять попал на миссионерскую землю.
Территорию охраняла молодая овчарка.
В огороде висели вкусные кисти винограда, в глубине территории незавершенна стройка, что-то наподобие каменного грота.
Собака набрасывалась на всех прихожан и посетителей. Надо было ее во время службы привязывать к скамейке, чтобы не запачкала грязными лапами посетителей. Иногда я ее закрывал в гараже.
Бабушка Ванда однажды попросила, ножницы и когда я спросил «зачем» она пояснила, что надо отрезать пучок шерсти и сжечь на пепел. Тогда она пеплом будет лечить рану от укуса. Только тогда я заметил, что в области колена у Ванды находится кровоточащая рана. Она заверила меня, что укус от другой собаки, но я так и не выяснил, откуда эта рана.
Еще несколько дней женщина ходила в церковь с открытым рубцом.
У меня было время привыкнуть к странным методам самолечения, но такое я встречал впервые.
Все остальные прихожанки оказались в похожей степени святые, что и суеверные. Такая себе смесь католичества и колдовства, которая на фоне «православных» экспериментов с верой, никого не удивляет.
Женщины однако, отметили уже давно, что Ванда особо странный человек. Давно уже запрещали ей «будить ксендза» но она и впредь на святую мессу, которая начинается в 9.00, являлась в 7.00.
Мне она сразу понравилась.
Как настоящая хозяюшка, она заглянет по всем комнатам, живой ли ксендз, и сам ли?
Потом обойдет весь дворик, почистит метелкой павшие листья, соберет яблоки и только тогда берется мыть посуду. За этой работой нарекает постоянно на боль рук и ног. Как бы они ее не болели все же она, как дежурная, всегда первая в церкви!
Порой пугает ксендзов, что скоро уедет в Беллорусию или вообще умрет.
Но всем известно, что никуда она не уедет и умереть тоже ей рано.
Ванда прямо таки символ нашей общины.
Ее родина хутор Розакеле возле Юратишек и неподалеку Траб, гродненская область. Она отучилась три года в польской школе, поэтому без проблем и с увлечением читает ежедневно старые польские молитвенники.
Порой даже во время мессы открывает и читает, ведь того, что говорит священник на проповеди, она все ровно не слышит.
Костел в юности Ванда посещала в Сурвилишках, три км от родного хутора, потом костел закрыли коммунисты, и пришлось топать 6 км до Траб.
Оба родители прожили по 70 лет.
Папа Ян Рудзевич, был 8 лет старше, чем супруга Эмилия в девичестве Мацкевич. Папа в юности провел несколько лет в США, там у него было уже двух братьев и сестра. Вернулся, однако, поскольку как поясняет Ванда «климат ему не подошел».
Служил в царской армии. Был ранен в легкие и поэтому получал государственное пособие. Жил на ферме 50 гектаров, имел собственный лес, любящую супругу, с которой никогда не ссорился и несколько детей.
После войны все эти прелести исчезли.
Закрылась польская школа, селян загнали в колхозы, отняв землю. Часть людей уехала в Польшу, часть отправили в Сибирь.
Семья Ванды, стояла на учете НКВД, и тоже должны были их отправить далеко, далеко. Успели даже арестовать одну из сестер. Выяснилось, однако, что советские партизаны несколько раз пользовались гостеприимством Рудзевичей и постоянно обещали, что не забудут и вознаградят!
Сложно поверить в это…однако, сдержали слово.
У Ванды четверо братьев и три сестры.
Одна из сестер Марыся уехала навсегда в Польшу, брат Петр в Казахстан, вторая сестра Стася на Украину в Макеевку.
Самая старшая сестра Яня и младшая Мелания остались на Беларуси.
С рассказов Ванды сложно собрать одно целое, она «ходит кругами».
Однако ясно, что годами она опекала больную маму и не собиралась выходить замуж. Наверное, привыкла к одиночеству.
Признается, что на ее руку претендовал какой-то польский солдатик. Теперь сожалеет что от5азала ему, поскольку через несколько лет заболела уехавшая на Украину Стася и оставшиеся на Беларуси сестры уговорили Ванду выйти за муж за вдовца и ухаживать за детьми покойной сестры.
Она сопротивлялась, но наконец-то сдалась.
По сей день сожалеет.
Приехала, однако, на Донбасс.
Тут вспоминает много стихов и пословиц, заученных в детстве от талантливого соседа.
Вот несколько проб ее творчества:
„Uspokoję moje serce
Gdy staniemy przed kobiercem...”
«Успокою мое сердце,
когда получу венец»
Bez miłego ja gasnę jak świeca
A bez miłości więdnę jak trawa”
«Без милого я тухну как свеча,
Без любви увядаю как трава»
„Obiecała a nie dała chusteczki jedwabnej
Czekaj Jasiu potem, jak wyszyję złotem
Żeby ojciec ani matka nie wiedzieli o tym
Ojciec matka nie wie, ale ludzie wiedzą,
Że u nas legionisty siedzą
Jeden pije piwko, drugi gorzałeczkę
Trzeci siedzi zasmucony, że zdradził dzieweczkę
A on nie zdradził, ona się zdradziła
I ta ciemna nocka co po niej chodziła”
Обещала, но не дала шелковый платочек
Подожди Ясеньку, когда вышью золотом,
Чтобы папа с мамой об этом не знали
Не знают родители, но знают соседи,
Что у нас в селе Легионеры сидят.
Один пивко пьет, другой горилку,
Третий сидит совсем грустный, девушке изменив.
Нет не он, она предала
И та темная ночь, среди ней она
гуляла.»
„Smutna wierzba nad ruczajem
Kąpie swój żałobny włos
Smutny żołnierz co z wieczora,
Śle po sobie taki głos
Powiedz głosie mej rodzinie,
Co nie byłem tyle lat
Jak ja tęsknie w tej krainie
Tu mi znana każda góra, każdy krzak
Tu mi smutno, tak ponuro,
Woła na mnie: gdzie twój kraj
Nie zobaczył ojca matki
Luby swej jak róży kwiat
Uśmiech słodki dla mnie rzadki,
Nikt nie słodzi doli mej...”
«Грустная верба над ручейком
Купает свою грустную косу
Грустный солдат вечерком
Шлет за собою голос
Скажи голос всей семье
Я не видел их столь долго
Как тоскую я по ней, по стране родной
Там мне милый каждый холм, и сорняк,
Здесь мне грустно и тоскливо
Зовет меня: где твой край
Не увидел папы, мамы
И девушки что как роза
Сладко улыбалась с редка,
Никто не облегчит доли моей.»
В возрасте 38 лет Ванда родила единственного сына, которого согласно версии старушки милиция в «андроповские» времена завербовала его с целью отлавливать нечестных продавцов, выдающих спиртные напитки несовершеннолетним. Парень в свои 16 лет смотрелся взрослым и при попытке купит водки милиция по «горячим следам» устраивала ему проверку документов, и на глазах продавца выяснялось, что он еще ребенок. Продавец терял работу а «менты» могли отчитаться перед начальством о хорошо проведенной акции по поощрению трезвости. Время шло, и Геннадию давали все новые спецзадания. Однажды, однако, недовольные его работой сыщики «закатовали» из-за того, что он не желал больше работать стукачом. Ему было 27 лет и почти 2 метра роста, играл на гитаре, был поздним, но любимым ребенком. Его отец целый год плакал после этой потери и в итоге сам скончался от горя.
Ванда осталась жить, но в ее поведении остался, на мой взгляд, след навсегда. Скорее и она где-то в душе плачет, хотя на лице не исчезает дежурная улыбка.
У меня есть версия, что молодые священники, которые попадают работать в Макеевку, автоматически становятся предметом ее заботы, как будто и мы ее сыновья.
Как говорилось, она постоянно жалуется на свои недуги, но не перестает молиться и за наше здравие.
Кажется, порой, что она юродивая, что действительность до нее не доходит, но хватит попросить ее что-то помочь, она тут же берется делать.
По моей просьбе принесла несколько семейных фотографии.
Ей уже за 80, но лицо, свежее приятное.
Фотографию папы потеряла, но ее бабушка, сестры и польский солдатик, которому не судилось стать Ванды супругом, смотрят на меня на расстоянии многих десятилетий, подтверждая молча, что тот старый мир детства Ванды, действительно, согласно ее словам был красивым, добрым и набожным.
Эти качества она привезла на Донбасс из Гродненской области и подарила нашему приходу.
Без Ванды сложно себе представить утреннюю Мессу. Жаль что ее сводные детки, сироты почти не навещают капличку.
Правда, младшая живет в Днепропетровске, и якобы нашла нужный адрес. Ванда говорит, что ей нравится в том приходе. Старшая однако, появляется раз в год а родившегося на Донбассе внука понесли крестить в Православный храм.
Кое-кто говорит, что разницы нет и Бог один, но по нашим канонам ходить в православный храм разрешается католикам и даже рекомендуется только в случае, когда по месту нету костела. Он у нас на Донбассе наконец-то появился.
Вот моя забота, чтобы бабушки католички, окрестившие детей по нужде и необходимости в Православии, потрудились вернуть в католичество хотя бы внуков!!!
Чем дольше общаюсь с Вандой она, тем более меня удивляет.
Недавно стала вспоминать детские стихи по-польски:
U Kisiela konik biały
Do Panienek jedzie śmiały
Kisiel konia nie żałuje,
Tylko co dzień maszeruje...
У Киселя коник белый
Он к паненкам едет смело
Кисель Коня не жалеет
Топает ножками каждый день…
Однажды спросил я у нее, какого цвета у нее была раньше прическа, прежде чем поседела. Она неожиданно сказала мне стих:
RYŻY OJCIEC RYŻA MATKA, RYŻA TEŻ MOJA WYBRANKA
RYŻA TEŻ RODZINKA CAŁA, I TEN KSIĄDZ CO ŚLUB NAM DAWAŁ!
БАТЬКО РЫЖИЙ, МАМА РЫЖА И Я РЫЖУЮ ВЗЯЛ,
ВСЯ СЕМЕЙКА НАША РЫЖА, РЫЖИЙ ПОП МЕНЯ ВЕНЧАЛ!
Когда я похвалил ее за то, что у нее хорошая память она возразила следующими словами:
Pili wódkę pili
Aż nieszpory opuścili
I nieszpory nie w pamięci
Kiedy wódka głowę kręci.
Пили водку пили
Вечерний молебен пропустили
И молебен ни к чему
Когда водка кружит лоб
Получается у нее лучшая память, чем она сама думала. Раскритиковал я ее шутя, что многое болтает попусту и тогда услышал я в ответ:
Nie ma takiej chusty, żeby zawiązać komu usty!
Нету такого платочка, чтобы завязать мои уста!
3. ЮЗЕФА СЫТНИК ПЛЕСКАЧ
Прихожане называли пани Юзефу «пресс-секретарем», потому что она любила тенью ходить за священником. Ее не надо было просить, она сама знала, что у священника постоянно грязные ботинки и машина. Она охотно брала на себя эти маленькие заботы. Когда я бывал в отъезде, она оставалась охранять часовню. Она не очень любила бродяг, и всегда была с ними резка. Однако, по моей просьбе, кормила их. А все, что оставалось, доставалось соседским кошкам и собачкам. Юзя любила надевать маску жесткого бескомпромиссного человека. Это, наверное, потому, что судьба ее не жалела. Ее родители погибли в 30-е годы в итоге репрессии. Она прекрасно помнит голодомор, от которого спасла ее родная бабушка, заменившая ей родителей. К моему удивлению, не взирая ни на что, Юзя знает несчетное количество песен, стихов и анекдотов. Мне удалось записать некоторые из ее любимых сочинений: вот например, щедривка в ее собственном сочинении и на особом диалекте:
Щедрий, щедрий, щедрівочка
Залітала ластівочка
Як начала залітати
Господаря розбуджати
Вставай Пане Господарю
Подивися до товару
На уборі дві корові
Вони мають по бичкові
А ти бички нехороші
Як виростуть, будуть гроші
Аті гроші не полова
Там хазяйка чорноброва.
Юзя любила сопровождать меня во время колядок, и научила меня стишку, с которого начиналось колядование:
“А ви коляднічкі, маєте ручки, поскидайте шапочки і скажить: ДАЙ БОЖЕ!”
Я ей благодарен за песню, посвященную Крещению Господнему:
Ой на ріці на Харданє
Святять воду, на три раня
Хардан воду розливає
Під ним льод ся заламає
Батько коня напуває,
Не мА кому дати знати
Щоби ішли рятувати,
А батенько чує, чує
Вже іде, вже рятує
А коника за вуздечку,
А Миколу за ручечку...
Для деда Мороза выучила она в детстве стишок, посвященный Сталину:
“У нас пишні убрання, вишиті сорочки,
Всі ми Сталіна сини, Сталінові дочки”
Благодаря Юзе, я выучил также стишок про Ленина, за который, в свое время, она могла загреметь и в тюрьму:
Камень на камень
Кирпич на Кирпич
Умер наш Ленин Володя Ильич
Мертвое тело
Лежит на столе
Жалко рабочим
Жалко и мне
Юзя проработала всю жизнь штукатуром-маляром. Она эту работу выполняла и в нашей часовне, не взирая на возраст, порой я ей говорил, что это – не женское дело (по крайней мере, в Польше я не встречал женщин на таких тяжелых работах). Мои слова она переводила в шутку:
"Я корова, я и бык, я и баба и мужик".
Ее муж, шахтер Антон, был строгим супругом. Однако, не взирая ни на что, последние восемь лет Юзя нянькалась с ним, как с ребенком, безотказно услуживая парализованному мужу. Они вместе воспитали трех дочерей, две из которых живут в Макеевке, а третья – в Калининграде, в России. У Юзи была мечта, чтобы ее дочки приступили к Таинству Венчания. Однажды в 2004 году во время колядок на квартире у старшей дочки поздним вечером, нам удалось собрать всю семью – детей и внуков, и повенчать первую из трех пар. Во время собеседования и застолья, которое последовало в этот вечер, мне удалось заинтересовать темой венчания еще одну пару. Буквально несколько месяцев до того внучка Юзи Виктория нашла себе симпатичного друга по имени Роман, и было видно, что эта тема молодой паре небезразлична. Юзе 75 лет, но глядя на нее, можно ей смело дать на 15 лет меньше. Секрет кроется, скорее всего, в ее религиозных практиках. Это действительно усердная прихожанка, для которой нет более интересного занятия в жизни, чем молиться. Готовя эту главу, я попросил у Юзи фотографию ее родителей, и тогда, неожиданно Юзя разозлилась. Она действительно была женщина вспыльчивая, и не постеснялась мне сказать:
"звідки я Тебе візьму, вони так швидко померли, що я їх и не помню"…
В ее понимании, я должен был догадаться, что от погибших родителей у нее не осталось ничего. Однако, через пару недель по большому секрету она вручила мне с радостью фотографию бабушки, на которой была еще и мама. Во время редактирования текста произошло несколько неожиданных для нас, прихожан, и для самой Юзи, событий.
Весной 2006 года мы узнали, что Польшу должен будет навестить Бенедикт 16-й, и что с нашей епархии к этому времени должно будет отправиться несколько автобусов с паломниками, цель путешествия которых – не только встреча с понтификом, но еще и совершение паломничества к Чудотворной иконе Божьей Матери Ченстоховской в благодарность за путешествие ее копии по нашей епархии. Я агитировал всех прихожан, однако, установил принцип, что в Ченстохову поедут, главным образом, пожилые люди, которые никогда в жизни не были в Польше. Уговорить бабушек ходить по разным учреждениям, чтобы сделать загранпаспорт было непростой задачей. Слава Богу, нам навстречу пошел консул из Харькова, который взял на себя обязательство погасить все расходы по этому поводу. Некоторым бабушкам удалось сделать паспорт по льготному тарифу. К моему удивлению и радости, Юзю не пришлось уговаривать. После паломничества она помолодела еще на 10 лет. Летом 2006 года в нашем приходском доме проводился ремонт. Я не успел его завершить, как мне пришлось уехать на лечение. Уезжая в Китай, я просил прихожан, чтобы помогали священнику, приехавшему на мое место из Словакии. Юзя сразу сумела подружиться с отцом Александром и каждый раз, когда он отсутствовал, она по-прежнему охраняла весь приход, вплоть до моего возвращения. В декабре оставалось мало времени, чтобы завершить ремонт, однако Господь дал хорошую погоду, и мы успели все сделать. В те дни Юзя допоздна штукатурила и красила все комнаты приходского дома. Она возвращалась так поздно, что иногда старшая дочь по телефону делала мне упреки, что бабушке нельзя так много работать. Видимо, она лучше знала свою маму. Юзя и виду не подавала, что ей тяжело. На Рождество, в числе нескольких женщин, которые помогали мне проводить ремонт, она осталась с ночевкой, чтобы отметить праздник в совершенно новом доме. На этом вечере Юзя радовалась, как маленькая девочка – смеялась, пела и плясала. Никак нельзя было подумать, что через три дня нашей хозяйки не станет. Юзя умерла в пятницу. Меня сильно взволновал не только сам факт смерти, осмыслить который я не смог, но и то обстоятельство, что дети Юзи запланировали похорон на воскресенье. Мне показалось сначала, что я не смогу провести обряд с учетом того, что в час дня, когда обычно проводят похорон, я должен был попасть в Торез на новогоднюю Мессу, которую никак нельзя было отменить. Не взирая на все препятствия, мы договорились похоронную церемонию провести на утренней службе, чтобы не только я мог участвовать в ней, но и все прихожане. На прощальную Мессу согласился приехать тоже священник из Донецка отец Ришард. Все родственники дружно появились на девятый день и обещали ,что еще увидимся на сороковой. В ходе этих двух неформальных встреч мы условились, что не будем прерывать традицию и что в квартире Юзи, которую унаследовала внучка, и впредь будут проходить колядки. В ее обновленный дом я попал в день Сретения Господня. Стояла удивительная погода – точно такая, как три года назад, когда я венчал родителей Вики. Сильная метель завалила в этот день много деревьев. Моя машина примерзла к почве настолько, что на колядки пришлось поехать маршруткой. Я был сильно удивлен, насколько изменился дом Юзи. Вика со своим супругом Романом с помощью Юзи провели настоящий евроремонт. Однако, не все было закончено. В некоторых комнатах я мог увидеть хорошо известные мне мазки шпаклевки, которые энергично наносила усердная прихожанка. Только теперь до меня дошло, что в канун Рождества Юзе приходилось биться на два фронта: днем она ремонтировала приходской дом, а вечером по второму кругу те же самые работы выполняла на своей квартире, в которую потихонечку перебиралась Виктория с мужем.
Во время колядок мы успели обсудить много дел, и, хотя все люди, собравшиеся на этот раз, были лишь «заочными прихожанами», однако, присутствие Юзи и ее характер ощущалось наглядно. Все ее родичи были со мной согласны в том, что Юзя была упрямая и своенравная. Они тоже подтвердили, что Юзя мечтала и просила, чтобы они посещали часовню, даже обижалась на то, что никто не прислушивается к ее просьбам. А теперь, похоже, что в какой-то мере она достигла после своей смерти того, чего при жизни никак не могла достичь.
4. НИНЕЛЛИ БЕНИАМИНОВА
Нинелли живет на углу улицы Островского и Надежды Крупской, вместе с кошкой и собакой. Ее дом неплохо расположен недалеко от ТЮЗа, Главпочтамта и Красного базара. Одно время отец Владимир хотел выкупить у нее это домовладение под часовню. Нинелли по национальности ассирийка, хотя ее супруг считался одним из самых богатых макеевчан, в наследство о него остался лишь десятилетиями неремонтированный дом. Нинелли живет в крайней нужде, но нередко приносит в капличку тормозок священникам, поскольку после смерти единственного сына более близких людей у нее не осталось. При нашей первой встрече она сказала мне, что возрастом и внешностью я напоминаю ей ее покойного сына. Старый грузинский паспорт, с которым Нинелли приехала хоронить мужа, уже давно просрочился. Изготовить новый паспорт у Нинелли не хватает средств. Таким образом, она остается человеком без гражданства. Ее предки жили в Иране, родители в итоге репрессии, которым христиане постоянно подвергаются в мусульманских странах, переехали жить в столицу Грузии Тбилиси. У Нинелли остались в живых два брата: старший Ардо, который работает режиссером в цирке, и средний Альберт, почтальон. Оба брата переехали жить в Москву. Средняя сестра осталась жить в Тбилиси. Нинелли – самая младшая. Она родилась 1934 году. Ее семья жила в однокомнатной квартире. Нинелли вспоминает, что ее детство прошло холодно и голодно. Зная, что в Грузии теплый климат, я немного удивился. Нинелли, однако, пояснила, что зимой люди обогревают свои дома дровами. Ее родители были настолько бедными, что не могли их преобрести.
Ее папа Георгий был маляром и любил выпить лишнего. Мама Шакар была очень добрая к детям, и религиозной настолько, что никогда не выпускала из рук четки. У них дома было множество молитвенников. Но в костел, скорее, никто не ходил, ведь свирепствовал сталинский режим. Родители держали детей в строгости. На вопрос, когда и где она приняла крещение, Нинелли немного замялась, но сказала, что помнит, как в возрасте десяти лет родители повели ее в единственный католический костел, который в Тбилиси был расположен на улице Плеханова. Она говорит, что именно в этом костеле она познакомилась со своим мужем Шмуилом. Он приехал из Макеевки отдыхать в санаторий в город Тсхаултубе. Встретив родственников в Тбилиси, он признался, что хотя и очень состоятельный, в супруги желает взять бедную, но трудолюбивую девушку из Грузии. Родственники посоветовали ему познакомиться с Нинелли. Они устроили молодым обручение, согласно ассирийским канонам зарезали барашка, устроили большое застолье и отправили молодых в Макеевку. Был 1957 год. Начало было оптимистичным. Супруги жили душа в душу. Однако, по рассказам Нинелли, Шмуил был многолюб. Легко и часто изменял супруге. Этому, наверное, способствовали деньги, которые он обильно зарабатывал зубным врачом. Тем временем родился мальчик Александр, и когда ребенку было пять лет, отец неожиданно выгнал обоих из дома. Нинелли была в браке лишь восемь лет. Все эти годы Нинелли работала продавщицей в книжном магазине неподалеку от исполкома. После четырех лет разлуки с отцом, девятилетний Саша вернулся в Украину к своему папе. Он учился плохо, папа мало о нем заботился , и Саша привык говорить: «У папы своя компания, у меня - своя». Сын переписывался с мамой, и все каникулы проводил вместе с ней. Закончив учебу, занялся боксом. Там он нашел компанию, в которую ему не следовало вступать. Он попал в тюрьму, а выйдя оттуда, стал во всем подражать папе. Стал сильно выпивать, растрачивался на многих женщин, но не с одной не связал свою судьбу. После смерти папы Саша унаследовал много денег, но они не задерживались у него.
Однажды кто-то из его компании избил его настолько, что у него разорвалась печень, что привело к преждевременной смерти.
Однажды я застал дома у Нинелли совершенно опустившегося бродягу. Нинелли пояснила мне, что это – бывший друг Саши, который в свое время был чемпионом Украины по боксу. Еще несколько лет этот товарищ скитался по улицам нашего города, никому не нужный, вечно пьяный и голодный. Но и его постигла та же участь, что и Александра. О преждевременно умершем чемпионе, вдруг вспомнили. И Нинелли рассказывала мне, что спортсмены нашего города устроили ему пышные похороны. Нинелли не стесняется дружить с бродягами. Порой она о себе говорит: «Я тоже бомжиха». Не взирая н бедность, ее любимое занятие – покупки. Второе «хобби» – это церковь. Нинелли не видит разницы между католиками, православными или протестантами, она с удовольствием посещает все праздничные собрания, на которых с удовольствием выступает, лишь бы ей дали слово. Она тоже безотказно дежурит в приходе и подкармливает бедных, когда я ее об этом попрошу. Часть прихожан сторонятся Нинелли. Причина, наверное, в том, что большинство наших бабушек-«полячек» не осознает, до какой степени вселенской бывает наша Католическая Церковь. Им кажется, порой, что католичество – это «польская вера». И недоумевают, какими путями попала к нам «грузинка». Нинелли не нравится, когда кто-то называет ее грузинкой, или когда сокращают ее имя, называя ее Ниной. Она гордится своими ассирийскими корнями и, следует отметить, что она – человек грамотный и порой полезно с ней пообщаться. Одиночество привело ее к тому, что разговаривает она охотно с любым человеком, у которого «свободные уши».
После тридцати лет отсутствия Нинелли вернулась в Украину, приняв в наследство от покойного мужа 4-комнатный дом. У Нинелли очень стильная мебель, несколько красивых кресел передала она в нашу каплицу. В одной из комнат Нинелли устроила нечто вроде музея, в котором в качестве экспонатов лежат одежда и фотографии сына. Нинелли приходит в эту комнату как в мавзолей, и когда проходят колядки, ей становится приятно, что я в этой комнате провожу поминальные молитвы. Нинелли помнит много ассирийских молитв, песней и стихов, поскольку ассирийский диалект похож на арамейский язык, которым владел Иисус Христос, любопытно иметь такую прихожанку, о которой можно условно сказать, что она дальняя родственница апостолов. Не все люди знают, что так называемые халдеи, о которых находим весточки в Ветхом завете, числились первыми и лучшими миссионерами христианства в первые столетия христианства. Они же понесли христианство в Индию, Тибет и Китай. Еще в те времена, когда европейцам и не снилось посылать туда своих миссионеров.
Нинелли уже за 70, но она часто повторяет, что в душе считает себя молодой. Возможно, поэтому она продиктовала мне следующую песню:
Czu leleli la czy tha
Bił ma li tra tu than
Harbe spalen al. De ze tah
Al. De gnetet szim szane
Biuta bi to ja hlyta
Всю ночь я не спал,
Днем никак не успокоюсь -
Жду, чтобы встретить тебя
до самого заката солнца,
Ведь любовь побеждает.
5. ЛЮДМИЛА ПРИТУЛА
На улице Ребфаковской, которая проходит параллельно улице Ленина, живут себе в достатке, тихо трудясь, моя прихожанка Люся и ее супруг Анатолий. Люся посещает часовню по понедельникам. Все остальные дни недели она проводит на рынке – торгует овощами и каждый раз кое-что из своих продуктов приносит в приход, но не уходит с пустыми руками: на обратном пути забирает из прихода мою грязную одежду. Она гордится тем, что у нее дома стоит автоматическая стиральная машинка. В 2005 году, в течение нескольких недель, отчаявшись отсутствием желающих трудиться на строительстве часовни, я проводил голодовку. Узнав об этом, Люся привела за руку Олега, супруга своей младшей дочки, которому разрешила отсутствовать на рынке и помогать Ярославу. Ей пришлось тогда трудиться за двоих. Олег провел на стройке несколько недель. Главным образом, его руками возведен каркас башенки и все другие работы, связанные со сваркой. Следом за ним потянулись и другие мужчины, и строительство сдвинулось с мертвой точки.
Люся – женщина невысокого роста с круглым лицом и неисчезающей улыбкой. Когда-то она перенесла операцию желудка, после чего осталась половина этого органа. Возможно, поэтому она с пониманием относится к каждой беде. Она выросла в Хмельницкой области в деревне Турчинцы, недалеко от городка Подольска. Ее папу звали Алойзий. Ей очень нравится такое отчество, но когда она переехала жить на Донбасс, ее постоянно дразнили «Алейзиевна».
Супругу Алойзия, то есть маму Люси звали Миля. Оба родителя были ровесники и прожили примерно столько же лет. Папа умер чуть позже.
Они воспитали четверо детей.
Старшую звали Эмилия. Она работала в Турчинцах в колхозе, собирая сахарную свеклу. Однажды крышка от багажника ударила ее так сильно, что навсегда повредила почки. Сестра в итоге, вскоре скончалась.
У Люси есть парочка близнецов Брат Иосиф, который живет в Хмельницком, и сестра Леонида, которая переехала жить в Макеевку. Мама Люси была очень строгая, и порой избивала своих детишек. У папы были «золотые руки». По специальности плотник, он изготовлял доски из больших бревен. Люся говорит, что он был очень симпатичным по характеру и внешности. Добавляет еще не смело, но шутливо, что она сильно на него похожа. Папа был ранен на войне, и осколки пули остались в мышцах его руки. На старости лет папа попал в больницу, и медсестра, делая укол, попала случайно в застрявший осколок, что привело к гангрене и смерти от заражения крови. Люся навещала его в больнице и, не почувствовав неладного, вернулась в Макеевку. Телеграмма о смерти папы обогнала его в пути. Оказавшись в Макеевке, ей пришлось срочно оказаться в Макеевке.
Старшая дочка Алла живет в Макеевке, на улице Мичурина и самостоятельно воспитывает сына Дениса. Муж Аллы страдал алкоголизмом и на этом фоне тяжело умер. Вырос он в Беларуси и однажды задумал навестить родные места. В пути с нм случился приступ белой горячки. Ему удалось выйти на нужной остановке, но до родительского дома он так и не добрался. Знакомые люди узнали лежащий в поле труп молодого человека.
Младшую дочь зовут Людмила. Ее супруг Олег, о котором уже говорилось, в первые годы своего брака сильно огорчал свою семью. Он работал на металлургическом за воде и пил непрестанно. Сам рассказывал мне об этом, как о некоем кошмаре. У Олега была настолько сильная воля, что он самостоятельно выбрался из этого недуга, пообещав себе и семье, что этого никогда не повторится. В его жизни остались три страсти, от которых он, наверное, никогда не откажется: сигареты, работа и семья. Я догадываюсь, что третья страсть – самая сильная. У Олега очень симпатичная супруга и два мальчика-богатыря. По внешности Олега трудно судить о его национальности – он рыженький и худой. Вырос в Азербайджане, но бежал оттуда, как русский. Хотя, на мой взгляд, в его венах течет также и немецкая кровь. По крайней мере, он очень дисциплинированный и действительно трудолюбивый человек. его родители живут ныне в Адыгее – недалеко от Краснодара и Майкопа. Каждое лето он проводит там пару недель с детьми и супругой, частенько тоже прихватывает любимую тещу, чтобы та могла загореть на кубанском солнце.
6. ЦЕЗАРИЯ БИСКУПСКАЯ
Было время, когда пани Цезя навещала капличку ежедневно. Последнее время, однако, стала терять память и аппетит. От прежде пышной женщины остался лишь дрожащий скелетик. Иногда, пользуясь добротой пани Ванды - соседки-католички, которая годом моложе Цези, но имеет возможность приходить в костел, пани Цезя передавала мне приглашение ее исповедовать. После каждого моего визита Цезя произносила «дежурную» фразу: «Как я сильно скучаю по Церкви!» Во время последних колядок пани Цезя не поняла, кто я такой и спрашивала пару раз, приехал ли я в Макеевку навсегда. Ее память ухудшалась стремительно. Интервью о ее жизни пришлось провести с пани Тамарой, супругой племянника Цези, который взял под опеку свою бездетную тетю. Скажу сразу, что в период редактирования и перевода текста пани Цезя ушла из жизни, а значит, этот текст – прощальное повествование.
Родилась Цезария в деревне Трески Антонинский район Хмельницкой области. Ее родители, Бронислав и Анна, в девичестве Сташевская. Цезя – самая младшая из восьмерых детей. Папа занимался скотом, мама воспитывала детей.
На Донбасс Цезя завербовалась после войны. Она была офисным работником на Макеевском металлургическом заводе, а потом – на шахте. Судя по фотографиям, даже по аристократической внешности, сохранившейся до последних мгновений, она была красавицей и умной женщиной. Естественно, удивляет, почему такая женщина не нашла себе пару. Пани Тамара поясняет это таким образом, что Цезя всегда была своенравной, властным и капризным человеком. Она не признавала над собой никакую власть, любила свободно распоряжаться своим временем, много путешествовала. Не имея собственных детей, она усердно «занялась филантропией» в отношении к своим многочисленным племянникам из деревни. Она тратила много денег и времени на то, чтобы помочь старшим братьям и сестрам в воспитании их детей. Пани Тамара рассказала мне, что одна из племянниц Цези погибла в автокатастрофе в раннем возрасте. Цезя восприняла это событие как свою личную трагедию.
Семь лет Цезя училась в начальной школе в Польше. У нее дома была коллекция старых польских молитвенников. Один из них – вероятно, память о Первом Причастии – Цезя держит при себе в кармане. Одно воспоминание, однако, удалось мне услышать от Цези лично. Прерывая рассказ Тамары, она подтвердила, что родители были друг с другом очень нежны. Папа называл свою супругу «Детино». О маме Цезя вспоминает, что она сильно переживала за своих сыновей, которые тяжело трудились на ферме у «пана». Своей земли у них тогда не было. Хотя семья жила в Украине, дома все общались по-польски, и первое украинское слово Цезя выучила с наступлением Советской власти. В их деревне поселился один пастух, который имел обыкновение сильно ругаться матом. Цезя быстро запомнила несколько слов и стала использовать их в присутствии папы – видимо, не до конца понимая их значение. Папа не стал возмущаться и спокойно пояснил девочке, что следует учить украинский, но желательно начинать учебу с более культурных выражений.
Пани Тамара рассказала мне, что родители были настолько бедны, что у них не было даже собственного дома. Построили они его лишь при Советской власти.
В детстве мама Цези привила ей страсть к желтому сыру. Пояснила она девочке, что такое блюдо кушают лишь состоятельные люди. До последнего дня желтый сыр оставался любимым блюдом Цези. Цезя сказала мне, что каждый день у них дома начинался семейной утренней молитвой. Пока все вместе не прочитали ее, никто не смел садиться за стол.
Еще Цезя помнит, как в годы голодомора основной пищей стали улитки. Она помнит тоже, что ее папа был сильно опухший от голода. Цезя помнит, что жутко страдала от голода, но к улиткам не прикасалась.
Скончалась она в возрасте двух лет, в первый четверг сентября. Я должен был поехать к ней в первую пятницу, но получилось так, что именно в этот день, впервые за последние три года, Цезя «приехала» ко мне.
Дело в том, что, оговаривая сроки и подробности, связанные с захоронением старушки, я предложил пани Тамаре привезти тело усопшей в капличку. Так исполнилось ее желание – быть всегда в капличке. На церемонии ее сопровождало большое количество прихожан.
7. ВАНДА БОНДАР
Пани Ванда соседствует с пани Марией Геневич. В Макеевке этот район местные называют «Три-пять». Это совсем недалеко от главной магистрали города – улицы Ленина. Вдоль улицы преимущественно высокие дома, но чуть глубже во дворах большое количество частных строений. У пани Ванды тоже свой дом и пара сток огорода.
Она прожила непростую жизнь на Колыме на границе Магаданской области с Якутией. Ее туда никто не ссылал – она сама бежала туда от жестокого мужа. По ее словам, она сильно скучала по Украине, поэтому и вернулась. Однако, теперь, вспоминая те места, где прошли ее молодые годы, скучает она по девственной природе.
Родилась она в деревне Лопатечи Шаргородского района Винницкой области. Ее папа Вячеслав, ветеринар, был человеком набожным, но болезненным. Он умер от обширного кровоизлияния в мозг в возрасте сорока шести лет. Мама Ганна была дояркой. У родителей не было детей, кроме нее.
Ванда в супружестве находилась недолго. У нее родился сын, которого она забрала с собой на Дальний Восток. Теперь взрослый сын живет в Петербурге.
Родной брат мамы со своей дочерью Ниной задолго до ее бегства, поселился на Колыме, и именно к нему она направилась в момент своего бегства.
В начале 80-х пани Ванда познакомилась со своим теперешним супругом Анатолием. Для него это тоже второй брак. Общих детей у Анатолия и Ванды нет. Поскольку в первом браке Ванда не венчалась, она приняла с радостью мое предложение повенчаться с Анатолием. Именно во время колядок 2004 года мы затронули этот вопрос, и уже в мае состоялась церемония на дому. Единственной свидетельницей события из числа прихожан, была покойная пани Юзефа, соседка и подруга Ванды. Поселившись в Макеевке, Ванда привезла к себе и свою пожилую маму. Они живут вместе.
У Ванды есть еще две подружки, которые ей очень близки. Одна из них православная, родом из того же Шаргородского района, трудилась вместе с Вандой на Дальнем Востоке, и вместе с ней поселилась она по соседству в Макеевке. Неудивительно, что Ванда всегда приглашает ее на колядки. Присоединяется к нам еще одна соседка, баптистка по вероисповеданию. Таким образом, колядки у Ванды сильно затягиваются. Подружки Ванды очень любезные и любопытные, и мне приходится отвечать на многочисленные вопросы и выслушивать много интересных рассказов. Православную подругу зовут Ольга. Она внешне сильно похожа на Ванду – обе они полные женщины с приятным выражением лица. У Ольги родная дочь осталась жить в Сибири, а конкретно, в Челябинске, то есть на Урале. Соседка-баптистка, по-моему Ирина – самая разговорчивая женщина в этом обществе. Ее предки из Орловской губернии в 1935-м году были репрессированы за свои религиозные убеждения на Урал, в окрестность Тюмени. Свою религиозную группу она определяет как «баптисты от Марка». На мой вопрос, существуют ли еще баптисты от Иоанна и Матфея, она ответила утвердительно. На Урале Ирине пришлось столкнуться со староверами, которых местное население называет «челданы». Местное общество «челданов» не имело попа, а попадью. Ирина рассказывает, что навестила один раз попадью и получила от нее конфетку. Ей даже разрешили посидеть в уголочке на специальной табуретке, предназначенной для иноверцев. Попадья также угостила Ирину кружкой воды. Оказывается, что кружка тоже была специальная – к ней хозяева дома не прикасаются. Староверы, по словам Ирины, очень осторожны с людьми, не принадлежащими к общине староверов. Ирина рассказывает, что, в свою очередь баптисты переняли у староверов многие из их предубеждений. Например, они стряхивали пыль, и внимательно омывали все предметы, к которым прикоснулись староверы. Мы с Ириной разговорились также на кулинарные темы. Она в Сибири научилась печь жаворонков из пресного теста. Она знает также рецепт рыбных пирожков, которые на Урале пекут на квашеном тесте. Кроме жаворонков местной особенностью называется тесто под названием расстегай. На концах этого изделия находятся два отверстия.
Мама Ванды также принимает всегда активное участие в наших разговорах. Пока Ванда суетится, организовывая чаепитие, ее мама рассказывала как-то, что Ванда в детстве перенесла корь.
На первую работу Ванда вышла в селе Стрижевка. Это была работа на кухне. На Дальнем Востоке, а также по возвращении в Макеевку, она продолжала трудиться в том же качестве. Когда я спросил у Ванды самый счастливый день ее жизни, она призналась, что долгие годы скиталась по баракам, и пришел однажды такой день, когда она получила квартиру в многоэтажке.
Самый страшный день в ее жизни – это тот, когда ее несовершеннолетний сын Саша потерялся в тайге. Они жили в поселке на расстоянии 800 км от Магадана и 400 км от Якутска. Юноша уехал на мопеде на 40 км в глубь леса. Мотоцикл сломался, и не желая его бросить там, Саша тащил его целые сутки. Сообщить об этом, и позвать помощи у него не было возможности.
На прощание Ванда продиктовала мне два украинские рождественские стишка:
Маленький Ісусік не спить, не дрімає,
Своїми руками весь світ обіймає.
І в вашій хатині, і вашій родині
Христос ся рождає.
Нехай новий рік
Переступить вам поріг,
Хай вам принесе у хату
Щастя, радості багато,
Хай здоров’я повний міх
Покладе вам на поріг.
8. МАРИЯ ГЕНЕВИЧ-ЛЕЩИК
Рассказ про Марию – это продолжение и дополнение истории Ирины Моисеенко. Они – две родные сестры, выросшие в Поставском районе бывшей Молодечнинской области в Беларуси. Родились они в те годы, когда Поставы были территорией Польши. Естественно, обе они закончили польские школы и прекрасно владеют польским языком. Во время войны имел место следующий случай. Родители отправили Марию нарвать мешок травы. Она, однако, залезла на высокое дерево и решила пошутить над своей сестрой Ириной. Дождавшись, когда та проходила мимо дерева, Мария притворилась кукушкой. Ирина посмотрела вверх, и увидев сестру, сказала: «Смотри, кукушка, а то упадешь!» Эти слова стали пророческими, хотя Мария была и спортивной девочкой, она не удержалась на ветке и грохнулась на спину так сильно, что лежала неподвижно, и пришлось звать на помощь. Двоюродный брат вместе с мамой унесли Марию домой на руках. И прошло некоторое время прежде чем Мария пришла в себя.
Это воспоминание из детства очень наглядно демонстрирует разницу в поведении этих двух сестер: Ирина спокойная, уравновешенная, а Мария – непредсказуемая. Мария нашла супруга схожего ей по характеру, и при встрече на колядках мы провели время, беседуя о нем. Только по завершении интервью, Мария призналась, что ее брак был поздним. Причиной медлительности стала трагедия, случившаяся в 1950-м году. Мария помнит даже день и месяц. 1 октября она потеряла своего первого возлюбленного, с которым была обручена. Его звали Чеслав. Учился он в Поставах на курсах водителей. Он обещал Марии, что будет навещать ее каждую субботу. Однажды за пару дней до экзаменов знакомый Чеслава пригласил его на свадьбу. Чеслав не знал никого среди гостей, поэтому сидел себе спокойно возле играющего на баяне музыканта. На удивление, это не понравилось группе юношей, которые позвали его побеседовать в коридоре и жестоко избили его. В области левого уха они рассекли ему череп до мозга. Мама этого парня относилась к Марии как к дочери. Убитую горем девушку забирала она с собой на прогулки в Вильнюс. Тем временем, младший брат Чеслава Станислав стал ухаживать за Марией, но она не желала ни с кем общаться. Она находилась в глубоком отчаянии. Она работала в то время на заводе, изготовляющем торф, ездила туда ежедневно на велосипеде. Именно тогда в ее сердце поселилась мысль, чтобы бежать из этого несчастного села и забыть свое горе. Такой случай появился лишь через семь лет. Ее увез парень по имени Виктор. Он был киевлянином, но его предки были родом из деревни Карповичи Поставского района. Он был на пять лет старше Марии, провел войну на принудительных работах в Германии, и когда вернулся, попал в плохую компанию, в следствие чего попал за решетку. Сидя в тюрьме, он умудрился однажды украсть ключи у охранника и выпустить на волю товарищей по несчастью. У него был небольшой срок, но после такого поступка ему прибавили еще 10 лет.
По прошествии 10 лет выйдя на волю, он потерял киевскую прописку, не смотря на то, что у его папы был генеральское звание. Облегчитьь судьбу своего блудного сына не получилось. Отец посоветовал Виктору поехать на родину предков к белорусским родичам, и там обосноваться. Мама Виктора Аума, по происхождению латышка, воспитывала неполноценную дочку, а значит, хлопот в этой семье судьба не жалела. Казалось, что через знакомство с Марией все плохое отойдет в прошлое. Виктор по совету отца приехал в Беларусь и, через несколько дней пребывания в Поставском районе увидел Марию на танцах. Увидев впервые, тут же заявил своим родственникам, что именно на ней он и женится. Это была любовь с первого взгляда. Мария наконец-то почувствовала, что этот «городской парень» увезет ее из деревни к себе. Вскоре сыграли свадьбу. После ЗАГСа они уехали в Литву в пограничную местность Галючишки и в местном костеле повенчаются. Виктор никак не подходил для деревенской жизни. Он никогда не представлял, что такое колхоз и не имел необходимых навыков. За что бы он ни брался, вызывал насмешки. В это же время подруга Марии Станислава уехала на Донбасс и была очень довольна своим решением. Мария с Виктором, однако, решили объявиться в Киеве и там попробовать прижиться. Увидев молодую чету, отец Виктора не скрывал недовольства. Ему хотелось, чтобы молодые жили в Беларуси. Однако те остались в Киеве и в течение месяца безуспешно пытались получить прописку. Поняв, что им не удастся ничего добиться, направились на Донбасс к Станиславе. Станислава тем временем вышла замуж за Ивана Песина. Виктору не составило труда отыскать их адрес. Молодые супруги оказались очень гостеприимными и разрешили Марии с Виктором жить у них так долго, пока не найдут себе работу и жилье. У них было с собой много вещей. Мария была на третьем месяце беременности. В 1958 году родилась их первенец – дочь Валентина. Им пришлось трижды переезжать с одной квартиры на другую, пока наконец-то не получили они престижную квартиру по улице Ленина, недалеко от Гутовского перекрестка. Это был 1961 год. Именно тогда Мария пригласила к себе свою сестру Ирину. Та в свою очередь забрала, на Донбасс овдовевшую маму. В 1963 году родился сын Юрий. Марии пришлось воспитывать внучку Наташу, которая, родив сына Леву, отдала его прабабушке на воспитание. Мария довольно часто приходит с Левой в капличку, и этот восьмилетний мальчик успел несколько раз выступить в роли министранта.
Мария и Виктор трудились всю жизнь на металлургическом заводе. Во время практики Мария перенесла травму и потеряла один палец. Муж, в свою очередь, стал алкоголиком. Мария считает, что они прожили жизнь, любя друг друга. И лишь алкоголизм мужа приглушил радость их четы. Они не потеряли надежду вернуться в Киев и мечтали об этом. Их планам помешала внезапная и одновременная смерть обоих родителей Виктора. Виктор так и не смог оформить прописку, а значит, унаследовать квартиру родителей, чего всегда очень хотел.
Младший сын Марии Юрий унаследовал отцовскую болезнь. Он работает сварщиком и в годы, когда в Макеевке был отец Ричард, сильно с ним подружился, и изготовил вокруг нашего двора красивый металлический декоративный забор. Мария сильно хотела, чтобы и я подружился с Юрием. Я пытался, но, видно, не суждено.
9. ИРЕНА МОЙСЕЕНКО-ЛЕЩИК
Пани Ирена родилась в день рождества, происходит из белорусской деревни Рудевичи Поставского района, бывшая Молодечненская область (ныне Витебская область). В костел пани Ирена ездила 7 километров на лошадях в упряжке, она изучала катехезиз перед первым причастием по будням. Приходилось ей ходить на эти занятия пешком или на велосипеде в городок Лучаи. Родители были очень набожные, каждое утро папа пел на польском языке «Годинки» (псалтырь в честь Марии). Торжественно чествовали рождество, у них дома на столе под скатертью клали сено, а на скатерти праздничные блюда, среди которых кутя, и рождественская облатка. Поскольку та часть Белоруссии до войны принадлежала Польше, пани Ирена закончила два класса начальной польской школы. Религию в школе преподавала сестра монахиня, в этом классе висела икона Богородицы. Пани Ирена вспоминает, как к первому причастию шили ей праздничное платье, она говорит, что ее швея была хромая, но лучшей специалисткой в городе. Все уроки в школе начинались с молитвы. Ее родители были фермеры, имели собственный участок в 7 гектаров земли, лошадку, две коровки и двадцать овец. Они имели обыкновение держать еще одну свинью, которая предназначалась на рождественские праздники в качестве деликатеса. Ирина в детстве помогала родителям пасти овец. В деревне Рудевичи жило около 40 семей. Все они держали овец. Из каждой семьи выпасом овец занимался один человек, всех овец собирали в одно стадо, и дежурный разводил их по полям, таким образом, дежурство выпадало примерно раз в месяц, это свидетельствует о том, что жители деревни жили очень дружно. Ирена помнить бабушку Петронельку и деда Томаша. Это были родители со стороны папы. Она помнить также маминых родителей: бабушку Антонину и дедушку Якова. Папа был долго на фронте, и уже когда потеряли надежду, что он вернется, явился вдруг. Звали его Виктор, он был высокий, худой и бородатый. Мама Геновефа была невысокая и суровая. Когда-то оставила она Ирину дома взаперти, закрыв двери на ключ. Ирине это очень не понравилось и чтобы освободиться, она выбила стекло в окошке. Не скрывает, что мама ее за это сильно наказала . Папа, однако, отнесся к этому событию равнодушно. Ирина сильно болела в детстве, она ходила с трудом и главным образом на четвереньках. Не имея денег на лечение в больнице, мама увезла ее в деревню Вератейку к знахарю, и он излечил ее раз и навсегда. К сожалению, неожиданно старая болезнь возвращается на старости лет. Кроме проблем с хождением, Ирина жалуется на катаракту, она худенькая, как опилок, бедная и одинокая. Всю жизнь проработала штукатуром-маляром. По работе судьба связывала ее с пани Юзефой, пока работали вместе при Советском союзе, никогда друг другу не признавались в том, что они обе католички. И только когда наступила перестройка, и католики стали встречаться в поселке Гвардейка, эти две жительницы Черемушек, в ту пору уже пенсионерки, с удивлением встретились заново. На Донбасс из Белоруссии переехала по приглашению младшей сестры Марии. Мария же познакомила Ирину с будущим мужем Виктором. Виктор был на три года моложе Ирины, поэтому она не сразу решилась на брак с этим человеком, однако, не сожалеет. Ее муж был выпускником техникума, поэтому впечатлял своим образованием неграмотную девушку. Трудился он в профессии слесаря. Ирина мечтала о церковном браке, говорит, что это была также мечта ее супруга, однако, на Донбассе в ту пору не было такой возможности. Судьба тоже не подарила им детей. Среди положительных качеств Виктора, Ирина перечисляет его преданность, он полностью доверял своей супруге, в частности, у нее находились все семейные деньги. По просьбе Ирины он бросил курить, однако, распрощаться с бутылочкой ему не удалось. Умер он очень рано в возрасте 62 лет, в 1996 году. Это была трагическая смерть. Трагедия разыгралась на рождество. Подвыпившего мужчину вместе с племянником Юрием, на улице подобрала милиция. По сведениям выжившего Юрия, которого милиция выкинула с машины раньше, обоих сильно избили. Виктора нашли мертвым возле больницы. Врачи пытались спасти человека, однако, в итоге жестоких побоев, он умер. В состоянии агонии находился он 10 дней, все понимал, производил робкие движения стопой и ладонью, но сказать ничего так и не смог.
10. ДЕОНИСИЯ ВЕРМИНСКАЯ-КУЦЕМИР
Пани Деонисия или, как местные говорит, Дезя, происходит из деревни Морозов, Дуневецкий район Хмельницкой области. Во время колядок, пани Дезя открылась мне настолько, что ее рассказ показался мне самым обширным из всех собеседований. У нее я получил множество старинных фотографий, настоящая сокровищница – клад воспоминаний. Родная деревня расположена на границе с Молдавией. В чертах лица пани Дези можно различить и предугадать смесь нескольких наций. При первой встречи мне показалось, что она армянка. Некоторые люди говорили, что она татарка, однако, внимательно слушая ее рассказ, я удостоверился, что все ее предки – чистокровные поляки и глубоко верующий католики. Достаточно посмотреть на фамилии и имена ее предков, как со стороны мамы, так и ее папы. Отцовская деревня Зинков расположена в соседствующем Винковецком районе тоже в Хмельницкой области. Именно там, в возрасте 7 лет, сразу после войны, маленькая Дезя приняла крещение. По этому случаю бабушка сшила для нее модное платье. Пани Дезя рассказала мне про своего дедушку, котороый был отличным специалистом по столярному и кузнецкому делу, что он стал жертвой преступления. Убийцами дедушки оказались местные кузнецы еврейского происхождения, для которых опытный мастер создавал нежелательную конкуренцию. Дедушку звали Владислав. Трагедия, случившееся с ним, имела место в 1919 году. Осиротевший папа Дези имел тогда всего-навсего 7 лет. Овдовевшая бабушка Геновефа прожила 90 лет и воспитала еще одну сироту, сына Виктора, которому в момент трагедии было лишь три годика. Третий ребенок, девочка по имени Ханзя, умерла совсем недавно. Дядя Виктор живет и по сей день, но потерял полностью память. Родители мамы Дези: Адам и Каролина Врублевские имели двух дочерей: Виню и Анелю, а также сына Виктора. Именно Анеле судилось стать мамой Дези. У Дези было еще три брата: Владик, Вильгельм и Феликс. Владик родился в 35 году, Вильгельм умер, когда ему был лишь годик. Самый младший Феликс родился в 48. О своем папе Дезя говорит, что имел он тестя Адама, которого Советская власть засудила на 2 года тюрьмы за то, что в период голодомора, он спрятал под печкой шкуру животного. Все родственники были бедные и босые, поэтому тесть мечтал сшить с этой шкуры ботинки детям. Это не единственный пример принудительных, и нечеловеческих отношений, заведенных властью в отношении к голодающим колхозникам. В то же самое время далекий родственник Дези, увидев праздничную декорацию по случаю первого мая или какого-то другого советского праздника, раскритиковал в присутствии нескольких знакомых, что украшения ему не нравятся. Кто-то «застучал его, такого невинного преступления было достаточно, чтобы человек попал в ссылку и при том навсегда. Дедушка Адам, отбыв срок в тюрьме, попал сразу на войну, предположительно в штрафбат. Повествование Дези дополнял охотно увеченный муж Петро. Этому человеку оторвало руку на производстве много лет назад. Я догадываюсь, что Петро является вторым супругом пани Дези, однако, оба они выросли в тех же самых краях и прекрасно знают взаимно судьбы собственные и всех близких и далеких родственников. Пан Петро проработавший многие годы в Макеевском Металлургическом заводе, является одним из немногих оставшихся в живых свидетелей существования и уничтожения макеевского костела, который, согласно многим сведениям, располагался на территории Металлургического завода. Трагедия потери руки произошла, когда Петру был лишь 21 год. Когда познакомился с Дызей, ему было уже 37. Пани Дезя была на десять лет моложе своего второго супруга, у них родился сын. Когда Петру было 12 лет, его папа ушел на фронт. Погиб по близости Харькова, а значит, больше Петро своего папы не видел. Тем временем не стало и мамы. Она уехала по неизвестным причинам на дальний восток. Поселилась неподалеку Уссурийска на китайской границе, на озере Ханка. Там, предположительно, она создала новую семью и тоже больше не вернулась. Осиротевший Петр воспитывался вместе с братом у пожилого дедушки. Этот добрый человек во время войны кроме двоих несовершеннолетних детей принял в свой дом еще несчастную девушку еврейского происхождения по фамилии Фердман - Корендлит. Петро говорит, что Людмила была очень красивой и, вероятно, дедушка надумал после войны выдать ее замуж за внука. Скрывать евреев было очень трудно в эти годы, поскольку немцы, оккупирующие страну, установили высокую награду за каждого найденного еврея. Установленные тарифы являли собою великое искушение для голодающих украинцев. С другой стороны, однако, тем, кто не стал соблазняться деньгами и прятать евреев, при разоблачении угрожала смертная казнь. Хитрый дедушка во избежание беды, пояснил соседям, что третий ребенок, появившийся у него дома, это всего-навсего племянница из отдаленной деревни. Все поверили ему, никто не стал сдавать дедушку немцам. Таким образом, была спасена жизнь красавицы. После войны Людмила получила высшее юридическое образование и успешно переправилась жить в США. Живя богато, она решила отблагодарить оставшихся в живых родственников Петра. Поскольку дедушка умер в возрасте 96лет, традиционный в таких случаях титул «Справедливого среди народов» достался именно Петру. Такой титул присваивается всем людям какой-либо страны мира, которые во времена фашизма спасали евреев. Таким людям вместо памятника сажают поименное дерево в Израиле в парке «Яд Вашем. Справедливые среди народов получают медаль, небольшие пособия и даже право поселиться в Израиле. Порой Петро шутит, что уедет туда, если бабушка Дезя будет с ним обходиться плохо. В доме Петра и Дези я мог разглядеть старинные двухсотлетней давности сборники польских песнопений и еще более древнюю пожелтевшую библию в первом переводе на польский язык Якуба Вуйка. Эти вещи бесценны. Пани Дезя призналась, что это лишь часть семейной коллекции, поскольку некоторые книги она подарила священникам. Стоит добавить, что «клан» родственников пани Дези насчитывает много человек, и большинство их них очень лояльно относятся к макеевскому приходу. Среди прочих хочу перечислить проживающего по соседству брата пани Дези Феликса. Долгие годы по уважительным причинам не посещал он церковь, зная о существовании каплички в Макеевке, он не решался переступить ее порог. Он искренне признается, что, будучи в городе публичной личность, не желал никогда привлекать к себе лишнее внимание и ажиотаж. Для него церковь – сугубо личное дело. Будучи редактором одной из местных газет, Феликс переживал, что может стать жертвой неуместных комментариев. В рождественский период, однако, ежегодно приглашает священника в свой дом, подчеркивая этим, что веру предков он не покинул. Феликс воспитал сына Ярослава и две дочери – Яну и Алину. За годы моего пребывания в приходе, пане Дызе удалось привести младшего брата к трем таинствам: исповеди, причастия и венчания. Все это происходило без огласки, в интимных условиях пожеланию самого Феликса. Таким образом, доставил он огромное удовольствие своей сестре.
11. ЛЮДМИЛА ДЖАФАРОВА
Пани Людмила- это старшая дочь пани Дези Куцемир в первом браке. Однажды во время колядок пани Людмила, показывая семейный альбом, нашла фотографию своего отца и немножко рассказала о том, что он по конфессии баптист и живет ныне в США. В ее судьбе «многоконфессиональность» проявилась также при выборе супруга. Им оказался мусульманин Рабил. О первой встрече со своим будущим мужем она рассказала: «Встретив меня в автобусе, Рабил спросил: «Девушка, скажи где ты фивешь?» Поскольку Людмила ничего не ответила, молодой человек решил сам убедится, какой у нее адрес и не отступал от нее до тех пор, пока не заметил, куда же она пойдет. Стоит предполагать, что ухажер свое дело провел уверенно и тактично, коль они сегодня супруги. Рабил очень любит свою Родину Азейбарджан, скучает по ней и старается постоянно общаться с земляками, которых на Донбассе немало. У Рабила в спальной комнате находится Коран и он старается читать его. Посещает все траурные мероприятия в донецкой мечети, а также освещает земляков о своих делах. Однажды, когда в приходе сломался телефон, я позвал за мастером, им оказался человек по имени, если не ошибаюсь, Ашер. Как выяснилось, знакомый Рабила. Ашер признался, что участвовал в сборе пожертвований на сложную и дорогостоящую операцию сына Людмилы по имени Рамил. У младшего сына порок сердца и его надо было возить неоднократно в киевскую клинику. Рабил создает впечатление образованного и порядочного человека, случается, однако, что вопреки предписаниям Корана, выпивает, чем сильно огорчает Людмилу. Средний сын Людмилы и Рамила, по имени Рустам, был в одно время очень активным прихожанином. Он проходил занятия в школе «евангелизации» в Днепродзержинске. Обучение произвело на него такое сильно впечатление, что в течение одного сезона, он проводил в нашей капличке каждую свободную минуту, показывая посильную помощь священнику. Через некоторое время именно на него выпал жребий на поездку в город Кёльн. На молодежную встречу с понтификом Бенедиктом. В одно время Рустам сильно влюбился в девушку татарского происхождения по имени Динара. Оба родителя Динары – верующие мусульмане, однако, Рустам добился того, что Динара стала посещать нашу капличку. Примечательно, что когда этот союз распался, Динара не перестала посещать нашу церковь и довела дело до конца, приняв крещение, и стала супругой иного прихожанина в городе Горловка. Непостоянный в любви, Рустам оказался таким же в учебе, чем вызвал много слез материнских и нервных срывов отца. В приходе появляется редко и, чаще всего, поздним вечером, ему явно не хватает той первой искренности и духовности, которая наблюдалась прежде. Рустам также как и папа, работает электриком. Оба родителя пытаются помочь ему встать на ноги, но мешает лишь одно – он сам. Людмила успешно трудится на рынке, порой приходится отовариваться в Харькове. Это утомительные и рискованные путешествия. Четыре года назад один из автобусов, которым часто пользовалась Людмила, полностью сгорел, погибло много людей и весь товар, который они везли с Харькова на Донбасс. Тем не менее, ради своих трех детей и внуков, невзирая на многочисленные болезни, Людмила готова понести любые жертвы. Благодаря ее трудам, семья живет в условиях среднего достатка. Всех своих детей Людмила окрестила в католической церкви. Хотя не обошлось без конфликтов на этой почве. Рабил мечтал, чтобы они были мусульманами и с этой целью водил их в мечеть для произведения обряда инициации, то есть обрезания. Благодаря отцу Владимиру, который провел с Рабилом развернутую беседу, произошло венчание и наступило затишье. Не секрет, однако, что заметив на грудях сыновей крестики, Рабил раскритиковал их. Невзирая, однако, на все это, приобретя машину, Рабил привозит всю свою семью в костел. Похоже, что свыкся с наличием католиков в своей семье, возможно, что на его позицию повлияло также тяжелая болезнь супруги и младшего сына. Людмила не сомневается, что, посещая церковь, оберегает себя и сына от худшей участи. Никто из нас не мечтает о том, чтобы Рабил стал католиком, но я лично с великой радостью наблюдаю за его толерантностью. Порой я делаю сам для себя вывод, что этот строгий по внешности человек, в присутствии Людмилы, становится мягким, как овечка. И ради любви к ней готов на любые поступки. Вот вам и любовь. Загадочная, непредсказуемая, преодолевает разницы в вере, национальности и характере людей.
12. НАТАЛИЯ ХОРОШИЛОВА
Наталья внучка пани Дези Куцемир и дочь Людмилы Джафаровой. Они живут не далеко от ЖД вокзала на так называемых Черёмушках. Первый супруг Наташи был очень жестокий. Его звали Камил. Он даровал ей милого сыночка по легендарному имени Али. Он был предпринимателем и по этому часто путешествовал в своём грузовом микроавтобусе по всей стране. Однажды микроавтобус сломался, и Камиль вместе с другом стали чинить его прямо на дороге в какой-то Богом забытой местности. В это время в их направлении нёсся на большой скорости какой-то лихач. Он не успел свернуть в сторону и протаранил сломанный грузовичок. В итоге, стоящий рядышком Камиль, не успев отскочить в сторону скоропостижно скончался.
Несколько лет Наташа оставалась вдовой но, наконец, в 2005 году встретила своего ровесника и железнодорожника Игоря. В жизни этого парня разыгралось похожих масштабов трагедии. Его родной брат, тоже железнодорожник, проходя по путям среди ночи, не заметил медленно движущийся состав бесшумно сдающего назад поезда. Спереди стоял ещё один состав и в момент соединения движущихся вагонах со стоящим на месте составом Игорь оказался между ними и тоже не успел прыгнуть в сторону. Судьба соединила двух вооружённых в трауре молодых людей. У обоих, на мой взгляд, пресудствует добрый и мягкий характер. Не удивительно, что в скором времени молодые люди поженились.
Во время одной беседы с мамой Натальи, Людмилой я понял, что у молодых будет ребенок.
Беременность, однако, проходила негладко особенно в плане нравственном. Наталье вдруг не понравился Игорь, и вынудила его убраться к своим родителям и даже решила для себя, что ребенка рожать не будет.
Эти угрозы объяли страхом всю семью. Я проводил ночные беседы с Игорьем, чтобы его хоть как-то поднять на духе и советовал принять выжидательную позицию. Наталье, которая никак в храм не являлась, я передал записочку на трогательной иконке представляющей Марию, оплакивающую расчлененного младенца.
Этот странный образок, однако, произвел на Наталье нужное впечатление, видимо она как раз и ожидала чего-то такого. Ей нужен был робкий, но решительный толчек, чтобы вернуться в нужную колею.
Ребенок родился в январе 2006-го года, когда мне стало плохо настолько, что когда пришло время крестить, я совершал обряд, сидя, не в силах стоять. Можно сказать как-то отдаленно, что Господь всем нам показал, как любит малютку, и потребовал жертвы за его спасение.
Мне было интересно присутствовать на обряде, где младенцу давалось имя Ярослав и крестный отец, тоже был Ярослав.
В паспорте ребенок записан как Руслан, но сути это не меняет. Наталья сделала мне и себе очень приятный жест. Я уверен, что Игорь от ребенка без ума, впрочем как и все остальные родственники.
13. ЭМИЛИЯ РИЧЕВСКАЯ КАПРАН
Пани Миля происходит из деревни Коржовка, Немировского района Винницкой области. Похоже, как и пани Дуся, была в свое время домохозяйкой в нашем приходе. Кажется, тогда настоятелем был отец Ричард, и когда в часовню толпой приходили бездомные дети.
Именно ей по поручению настоятеля приходилось их кормить, отмывать и пр.
Даже при моем правлении приходом приходилось неоднократно просить, кого-нибудь переночевать в приходе и тогда пани Эмилия охотно соглашалась.
В течение пол года моего отсутствия она не переставала заниматься уборкой в часовне, правда не все по достоинству оценили ее труд и на слова критики она отказалась выполнять эту миссию, я очень сожалел о случившемся. Видно женщине было очень больно. Этот случай говорит о том, что наши прихожане порой могут себя повести очень некорректно. Папа пани Эмилии Валерий родился в 1904 году и прожил 78 лет. Был плотником. И мама, Юзефа Канська, родилась в 1908 году и прожила 76 лет. Она была домохозяйкой, воспитала троих детей. Старший брат Вильгельм погиб трагической смертью в возрасте 28 лет, его задавил комбайн. Умер в пути в больницу и осиротил 2 дочерей. Эмилия имеет ещё младшего брата Вацлава, который сильно подружился с отцом Виктором. В годы пребывания этого священника в Макеевке они часто путешествовали вместе машиной в Каменец-Подольский, откуда родом отец Виктор. Вацлав полюбил отца Виктора настолько, что не находя у следующих священников тех качеств, просто-напросто перестал посещать церковь. Встречал я его несколько раз во время колядок у пани Эмилии, и этих встреч было достаточно, чтобы убедиться насколько сверхчувствительным оказывается брат Эмилии. Сама Эмилия трудилась на металлургическом заводе имени Кирова при изготовлении термической изоляции для всякого рода металлических сосудов. Пани Миля развелась со своим мужем в 1994 году, поскольку не была в силах вынести выходки мужчины, страдающего алкогольной болезнью. После развода ее супруг жил в родительском доме, поскольку именно в ту пору умерла его мама. Дом без хозяйки вскоре превратился в притон, куда охотно стали подтягиваться и другие алкоголики. Через некоторое время в домовладении был обнаружен разлагающийся труп хозяина. Хотя никакого следствия не предпринималось и никто не был наказан, однако, пани Миля твердит, что муж не умер своей смертью, но скорее был убит собутыльниками. По словам пани Эмилии, этот брак с самого начала был неудачным. Пани Миля по природе тихоня, приехав на Донбасс не делала никаких усилий, чтобы найти себе партнера. Однако, как это бывает, друзья на работе, и даже соседи, делали попытки поучаствовать в ее судьбе. Так вот и засватали Милю с человеком, с которым у нее не было ничего общего. Венчания не последовало, и даже детей Господь Бог не дал. Робость женщины привела к тому, что даже интервью давала с трудом. С детских приключений пани Миля рассказала мне лишь очень показательную историю. Так вот, однажды в школе ее друзья ни с того, ни с сего решили избить Эмилию и свое намерение довели до конца. Миля, которая в те годы была примерной ученицей, вдруг потеряла желание ходить в школу. Никому не стала она рассказывать о случившемся и родители, заметив, что девушка прогуливает уроки, не могли понять, что происходит. Согласно словам пани Мили – это самое жуткое событие в ее жизни. Самым счастливым событием в своей жизни пани Миля считает день рождения племянника. Не имея собственных детей, пани Миля научилась разделять радость и семейные успехи своего младшего брата как собственные.